– К дому княгини Катерины Петровой, – приказал он.
Колеса дрожек несколько раз провернулись в снегу, после чего коляска поехала. Оливия изо всех сил вцепилась в узкую деревянную скамью, чтобы не упасть.
– Мы на самом деле туда едем? Я думала, что это твоя очередная уловка.
– К сожалению, нет.
– К сожалению?
– Дело в том, что я убил ее мужа. Сомневаюсь, что она об этом забыла и простила.
Оливия не могла сказать точно, какой представляла княгиню Катю. Возможно, величавой царственной особой, возможно, юной светловолосой девушкой с непослушными кудряшками.
Женщина, которая шла – нет, не шла, плыла по коридору, – эта женщина оказалась изящной, грациозной, и она была всего на несколько лет старше Оливии. Яркие рыжие волосы пышными волнами падали на спину и на плечи. На ней были желтовато-коричневые бриджи, свободная белая рубашка и длинная изумрудно-зеленая безрукавка.
По-английски она говорила с резким акцентом.
– Барон Комаров? – Дама подняла руку, и тут Оливия вдруг заметила у нее в руке небольшой пистолет, из которого она целилась в сердце барона.
– Клейтон!.. – вскрикнула Оливия.
Он толкнул ее себе за спину как раз в тот момент, когда пистолет выстрелил. В воздухе запахло дымом и серой. Откуда-то посыпалась штукатурка. Штукатурка? Оказалось, что княгиня в последний момент выстрелила в потолок.
– Я тоже рад видеть тебя, Катя.
Княгиня подбоченилась свободной рукой и устремила на Клейтона горящий взгляд. Потом покосилась на Оливию.
– Простите, что испугала вас, дорогая. Но ты!.. – Она махнула пистолетом в сторону Клейтона. – Шесть месяцев! Шесть долгих месяцев!..
Клейтон протянул ей руку.
– По-моему, этот разговор следует продолжить в другом месте. – Он указал на сбежавшихся слуг.
Княгиня поджала губы и жестом предложила им пройти в ближайшую гостиную. Указав Оливии на кресло, она вежливо поинтересовалась:
– Могу я предложить вам чаю? Или кофе?
Оливия покачала головой:
– Нет, благодарю.
Княгиня с громким стуком захлопнула дверь и закричала:
– Ты бездушный монстр! Ты позволил мне думать, что он мертв! Я оплакивала его! Горевала! Но тебе такие чувства, по всей видимости, не знакомы.
Клейтон стоял у стены, заложив руки за спину и не выражая совершенно никаких эмоций.
Оливия же не смогла промолчать.
– Он не монстр! – заявила она.
Хозяйка и Клейтон с удивлением посмотрели на нее.
Оливия и сама себе удивилась. Очевидно, старые привычки неискоренимы. Она никогда и никому не позволяла говорить плохо о Клейтоне.
