Наконец дорога еще раз повернула – и у Оливии перехватило дыхание. Город был прямо перед ними и производил грандиозное впечатление. Он был весь разделен на участки полосами рек, дорог и каналов. Солнце же отражалось в золотистых куполах церквей и освещало гранитные фасады домов.
Оливия повернулась к своему спутнику:
– Ты раньше бывал в Санкт-Петербурге?
Клейтон несколько раз сжал в кулак правую руку, чтобы утихла боль. Но, заметив, что Оливия за ним наблюдает, тотчас же убрал руку за спину.
– Трижды. В первый раз я там убил человека. Во второй раз – спас друга. А в третий раз здешний царь сделал меня русским бароном.
– Барон сказал, что я должен доставить капусту, – проговорил Клейтон, энергично жестикулируя. И эти бестолковые жесты сделали незаметной его военную выправку. А еще он поминутно чесал в затылке, что странным образом стирало с его лица все признаки острого ума и даже делало его глуповатым.
Полицейский у городских ворот кивнул. Нижняя часть его лица была скрыта плотным вязаным шарфом и высоким воротником серой шубы.
– Документы.
Клейтон ткнул Оливию локтем в бок.
– Документы у тебя?
Что? Он хочет, чтобы она…
– А… вспомнил. Они у меня. – Клейтон достал что-то из-под тулупа и протянул полицейскому.
Оливия затаила дыхание. Клейтон никак не мог разжиться документами, предписывающими ему продать капусту. Значит, сейчас представитель власти распознает в них мошенников.
Полицейский смахнул несколько снежинок с бумаг, затем вернул их Клейтону.
– Не забудь получить соответствующие разрешения на продажу.
– Да, конечно. Не в первый раз. – Клейтон взмахнул поводьями, и телега въехала в город.
Оливия с любопытством взглянула на своего спутника. Он явно был не просто шпионом, а очень хорошим шпионом.
Через несколько минут они уже катили по широкой торговой улице, где повсюду виднелись магазины. Вывески над ними извещали о том, что именно продается в магазине. Как правило, рядом с вывеской имелось соответствующее изображение – буханка хлеба или, например, женская туфелька.
– Ты хорошо знаешь свое дело, не так ли?
– Видимо, недостаточно хорошо. Я должен был отрастить проклятую бороду, от которой зудит лицо.
– Бороду? Почему?
– Посмотри на крестьян вокруг.
Оливия осмотрелась. У всех бедняков были густые бороды.
– Но ведь полицейский тебя пропустил. Значит, он ничего не заподозрил.
– Полагаю, теперь за нами следят. То есть следит кто-то еще.
Оливия хотела обернуться, но Клейтон схватил ее за плечо.
