— Я теперь Аристарх, — твердо произнес я. — И тебе с этим придется, Комар, смириться.
— Да-а уж-ж-ж, — протяжно произнес Валерка. — Ладно, хоть не Арчибальдом назвали, — Комар с интересом уставился на меня. — По большому счету, Аристарх, в принципе, неплохое имечко, может, я когда-нибудь кого-то даже из своих детей так назову, — и Валерка прыснул от смеха.
Сразу после выписки меня отвезли в областной детприемник. Там состригли мою шевелюру, ради приличия оставили сантиметровый ежик. Детприемник представлял собой мрачное трехэтажное здание из красного кирпича, полностью зарешеченное. Местное сообщество приняло меня без энтузиазма. Комара я увидел в столовой в первый же день своего пребывания в стенах обезьянника. Мы обнялись, как родные братья. Из рассказов друга я понял, жизнь в детприемнике многообразна. Всем сообществом заправлял Колесо, и все боялись мента-воспитателя по кличке Гуффи. Не всех придурков забрала война, оставила такие экземпляры, как Гуффи. Еще доставал постоянный голод. Все, что съедалось, уходило в пищепровод как в прорву, через час нутро опять неистово пищало, как милицейская сирена.
В первую же ночь меня подняли.
— Пошли, — коротко сказали мне.
В грязном помещении туалета, насквозь пропитанном мочой, на подоконнике важно восседал Колесо, остальные шестерки сгруппировались рядышком. Когда я зашел, на меня молча с интересом посмотрели, прицениваясь к моему прикиду.
— Чо стоишь, как чир на пятке. Бабки, курево есть?! — поинтересовался Колесо.
Я отрицательно мотнул головой.
— Тогда будешь моим рабом.
— Долго ждать придется! — ответил я с вызовом.
— Борзый, — Колесо бросил окурок на пол и сплюнул. — Посмотрим, — негромко произнес он.
На меня сразу набросились трое, первый ударил в лицо, второй — в солнечное сплетение. Я упал на плиточный грязный пол, и на меня навалился сверху третий. Комар, запыхавшись, вовремя вбежал в туалет. “Блин, ни на минуту тебя нельзя оставить, как малое беспомощное дитя”, — возмущенно произнес Валерка, скидывая с меня “шестерку”. Кто-то сзади со всей силы ударил его по голове и вырубил на некоторое время.
— Мочите его, — с ухмылкой приказал Колесо своим шестеркам.
Развернувшись, он резко ударил меня ногой по почкам, от боли я согнулся пополам. Через пять минут из меня сделали отбивную.
Утром в медицинский изолятор, куда меня поместили, пришел Гуффи. Он был метр с кепкой в прыжке, никогда бы не подумал, что этот маленький мерзкий мент — гроза обезьянника.
