— Я что-то не так сказала?
Доктор потер лоб ладонью.
— Давайте так, Аня. Отложим все щекотливые темы на потом. После того, что вы пережили, вам прежде всего необходим отдых. Согласны?
— Вам виднее, Иван Савельевич.
— Сейчас придет Татьяна Павловна, это моя медсестра, мой друг… Подумайте, что вам необходимо на первое время. Она составит список и все купит. Я имею в виду — одежду, туалетные принадлежности и прочее… Потом примите ванну и вместе позавтракаем. Как вам такой план?
Только в эту минуту Аня осознала, что на ней больничная пижама — и больше ничего.
— План хороший, — согласилась она. — А как же таблетки, уколы? Обычно нам давали много таблеток натощак.
Сабуров улыбнулся, продемонстрировав желтоватые редкие зубы, но явно свои.
— Выбросьте это из головы. Я же сказал, все кошмары позади.
— Так не бывает, — посмела возразить Аня. — Кошмары всегда впереди. И потом, уколы, таблетки — это же лечение, для нашей же пользы. Я благодарна врачам за их заботу. Боюсь только, денег не хватит, чтобы расплатиться.
Несколько мгновений доктор изучал ее с таким выражением, как ботаник изучает ожившее растение, но в его взгляде не было угрозы. Больше того, он смотрел на нее с состраданием. Что-то тут было не так. Что-то не укладывалось в схему отношений жертвы и палача.
— Прикидываться дурочкой тоже необязательно, — сказал он.
— Вы не считаете меня сумасшедшей?
— С какой стати? Вы абсолютно здоровы.
— Спасибо, доктор. Даже если лукавите, все равно спасибо.
Сабуров ободряюще прикоснулся к ее плечу, поклонился и вышел. Не успела за ним затвориться дверь, как в комнате появилась пышногрудая, темноглазая женщина в белом халате. Белый халат насторожил Аню, но ненадолго. От женщины веяло такой милой, подзабытой естественностью и добротой, как от утренней реки или дачной клумбы. К тому же, когда они познакомились, Аня быстро признала в ней такую же сумасбродку, какой когда-то была сама. Через пять минут она уже была посвящена в короткую, печальную историю: любимый муж в тюрьме по навету и многолетнее, изнуряющее ожидание весточки от суженого.
— Я храню верность моему Остапушке, — с искренностью маньячки сообщила Татьяна Павловна, — но вы знаете, Анечка, как это трудно, когда вокруг столько мужиков и каждый норовит залезть под юбку…
— Еще бы не знать! — с не меньшей искренностью подтвердила Аня. — А вот этот профессор, он же ваш начальник, да?
— Иван Савелич — святой человек.
— Это ясно… Ему вы тоже отказываете?
