— Кто бы мне ответил, — вслух произнесла Аня, — где я теперь очутилась?
Дверь тут же отворилась, и в комнату вошел тот самый седовласый господин с короткой бородкой и с синими, мягко мерцающими глазами, похожими на ее собственные. С озабоченным лицом господин присел на стул возле кровати. Память услужливо подсказала, где и когда она видела такую сценку и такое же выражение лица: с отцом в детстве, когда болела корью. Сомнительная пародия на прошлое. Аня улыбнулась как можно беззаботнее и сказала:
— Здравствуйте!
— Здравствуйте, Анна Григорьевна… Помните, как меня зовут?
— Да, вас зовут Иван Савельевич.
— Правильно… Теперь давайте прислушаемся и скажем, где у нас болит?
Аня поняла его буквально.
— У меня ничего не болит, а у вас — не знаю.
— Я профессор, — строго сообщил Сабуров. — Причем практикующий. В прошлом веке старые врачи всегда говорили «батенька», «у нас», «будьте так любезны» — и еще потирали ладони, вот так…
Он с умным видом показал, как потирали руки старые врачи. На Аню жест произвел хорошее впечатление, хотя не растопил лед в сердце. Она боялась врачей не меньше, чем бандюков. С некоторых пор даже больше. Спросила с наивной гримаской:
— Будете ставить на мне какие-то опыты?
— Нет, это все в прошлом. Никаких опытов не будет. И тюрьмы не будет. Вас выпустили подчистую. Вы у меня в гостях, Аня. Это моя квартира.
Аня поглядела с хитрецой.
— Зачем вам нужна полоумная девушка? Извините, я, наверное, не имею права спрашивать?
Сабуров пожевал губами. У него было сухое, аскетическое лицо с мягким рисунком скул. Ей нравились такие лица.
— Аня, вам действительно нечего опасаться. Скоро сами это поймете… Хочу сразу прояснить некоторые аспекты. Если угодно, морального свойства. Сколько, по-вашему, мне лет?
Аня прикинула. Ответила честно:
— Около шестидесяти, да?
— Шестьдесят восемь… Раньше давали больше… Но я не об этом. В мои годы нетрудно обходиться без женщин. Понимаете, о чем я?
— Не совсем.
— Как бы яснее выразиться… Если вам придет в голову, что я строю какие-то легкомысленные планы на ваш счет, то здорово ошибетесь.
В Ане внезапно проснулась былая чаровница.
— Что вы, профессор, это было бы слишком хорошо.
— Что — хорошо?
— Если вы вытащили меня из ада, чтобы использовать в качестве наложницы, я была бы счастлива.
Она могла поклясться, что доктор слегка покраснел. В нем самом и в его поведении была какая-то тайна, которую ей предстояло разгадать. Чем скорее, тем лучше. Она не допускала и мысли, что доктор — или кто он там? — не имел на нее каких-то определенных видов. Но решила, что слишком спешить тоже не стоит. Довольно того, что пока лежит в теплой постели и, похоже, в ближайшие часы ей не грозит лоботомия.
