Занятия ушу стали великолепным способом отвлечься от мыслей о катастрофе, случившейся в моей жизни. Все упражнения были точными, чёткими, определёнными и не требовали никаких эмоциональных затрат, которых я просто не могла себе позволить. И моё состояние стало меняться. Я, наконец, начинала чувствовать себя довольно хорошо снова. Мои руки и ноги стали заметно сильнее, а движения обрели законченность и лаконичность. Я чувствовала себя намного более физически подготовленной. Если кто-нибудь нападал на меня, я уже вполне могла постоять за себя и отразить атаку, это обрадовало меня. Кому нужна тигриная защита, когда я просто разобью моему врагу лицо?
Остальные ученики в классе вряд ли думали также, но ведь они и не сталкивались лицом к лицу с мерзкими каппами, которые хотят высосать всю вашу кровь. А я сталкивалась. Итак, красочно вообразив себе всевозможных врагов, я неутомимо пинала их. Даже Ли заметил, что с каждым разом мои удары становятся сильнее.
Ли сдержал своё обещание и научил меня нескольким атакующим движениям из фильма. Он благородно позволил потренироваться на нём, но я не хотела сильно бить и ударять его, причинять боль, поэтому мы постоянно путались и, смеясь, падали на маты.
— Келси, ты в порядке? Я не ушиб тебя?
Мне было так весело, что я не могла перестать смеяться:
— Нет, Ли, я в порядке. Отличное кино, да?
Наклонившись, парень завис надо мной, его лицо было так близко.
— Уж не плохое. И сейчас всё именно так, как мне хотелось.
Внезапно всё веселье и лёгкость как ветром сдуло. Им на смену пришло неприятное, напряжённое ожидание. Он наклонил лицо еще немного ближе, но вдруг засомневался и остановился, наблюдая за моей реакцией. Я оцепенела и почувствовала, как волна печали захлестнула меня. Немного отвернувшись в сторону, я закрыла глаза. Нет, не могу поцеловать его. Идея была заманчивой, но от неё не бежали мурашки по коже, она не волновала меня. Поцеловать его было бы нечестно с моей стороны.
— Извини, Ли.
Он легонько пощекотал меня под подбородком.
— Не бери в голову. Давай выпьем по молочному коктейлю, что скажешь?
Мне показалось, что его глаза стали немного грустными, но он был полон решимости, во что бы то ни стало сохранить прежнюю беззаботность и поскорее переключить моё внимание на что-нибудь другое.
Мистер Кадам прорвался через мой ужас по поводу свиданий с долгожданными новостями. Он, наконец, расшифровал главный фрагмент пророчества Дурги и попросил меня помочь ему с некоторыми исследованиями, на что я более чем охотно согласилась. Я быстро схватила блокнот и, приготовившись писать, спросила:
