— Хорошо, — согласился Лев, — объявляйте мой выход.
Директор схватил мальчика за руку, чтобы тот не смылся, и потащил его на манеж. Публика скучала; представление давным-давно началось, но на манеж так никто и не вышел. Зародились акции протеста: дети развязно свистели, родители и те и другие лузгали семечки на головы родительского комитета (это они агитировали за цирк).
Когда директор появился снова, по залу прокатилась неодобрительная волна. Но после слов «уважаемая публика» все притихли.
— Уважаемая публика! — повторил директор. — По техническим причинам вместо маленького слона, выступает клоун.
Из-за спины директора вышел Лёва. Публика замерла. Лёва сделал несколько шагов к центру манежа и… шлёпнулся наземь. Кто-то засмеялся. Одинокий смех, словно петарда, полетел вверх под купол цирка. И как часто бывает, смех рассыпался фейерверком смешинок, подарив каждому зрителю цирка килограмм (больше не надо, а то заболит живот) весёлого настроения.
— Ребята, это же Лёва! — закричали Юля и Маша.
— А, по-моему, это не Лёва… — размышляли вслух Вася и Глеб.
— А кто же?
— Клоун…
— Гип-гип, ура, клоун! — закричали все.
Хохочущий зал этот клич с удовольствием подхватил.
* * *
Подскакивая на кочках, директор бежал вдоль реки, надеясь наткнуться на лодку. Капли пота, словно мухи щекотали ему позвоночник; своя ноша-чемодан как не странно тянула силы.
У берега в лодке покачивался местный знахарь. На левом плече сидела его новая подруга серая мышь. По случаю знакомства знахарь надел безукоризненно белый халат. И мышь на белом выделялась необычной красотой.
— Эй, лодочник, скорей! — издалека закричал директор. — Мне нужно на тот берег!
— Вообще-то я местный знахарь, а лодочником работаю по совместительству.
— Мне всё равно, я заплачу!
— Нет, нет, только не за деньги.
— Ну, пожалуйста, — взмолился директор. — Мне очень надо.
— Вот это подходящее слово, садитесь.
Тяжело дыша, директор плюхнулся в лодку.
— Кто это? — показывая на серую мышь, спросил директор. — Она мне кого-то напоминает.
— Это моя подруга, серая мышь.
На самом деле это была та самая белая мышь. Но, получив свободу, она сменила окрас, с броского белого на незаметно серый.
— Все куда-то торопятся, бегут, — наваливаясь на вёсла, сказал знахарь. — Только что голубого слона перевёз.
— Карликового?! — хватаясь за сердце, вскрикнул директор.
— Да. — Знахарь внимательно посмотрел на директора. — Что это с вами? У вас такой предынфарктный вид.
— Сердце колит.
