— Смотри, — он ткнул длинным пальцем с ухоженным ногтем в карту (интересно — как он умудряется во время войны еще и ногти стричь?), — с твоих слов получается, портовые причальные сооружения находятся вот здесь — как раз с обеих сторон бухты.
— Да, именно так, дааа… и на фотоснимке они как раз там, вот здесь и здесь на берегу бочки танкерные и сооружения портовые, — вспомнил я.
— По моей карте здесь глубины проставлены, здесь — крупнотоннажный сухогруз! большой десантный, танкодесантный, большой противолодочный, танкер — могут спокойно отшвартоваться.
Я посмотрел на морскую карту, значительно отличавшуюся от моей: течения, промеры глубин, даже какие-то сведения о рельефе морского дна. Действительно, глубина в районе бухты и пирсов значительная.
— Так вот, я думаю, что с обеих сторон бухты, где-то чуть повыше, стоит по противокорабельной батарее и посты противовоздушной обороны, прикрывающие воздушное пространство над бухтой. Самолёт по этому маршруту на посадку заходить не будет, сильно муторно — скальный хребет, потом повышение местности в районе аэродрома, — самый лучший курс — это как раз эта седловина. Мне реально надо будет знать точные глубины дна и минно-боновые заграждения перед заходом в бухту. На это у нас дня три уйдёт. Да к тому же посты ПВО надо высчитать.
— Судя по твоим словам, не отрицаешь возможности, что… — начал я.
— Я этого опасаюсь, — не дал мне досказать каптри Иванов. — Всё к тому идёт, что мы добываем разведывательные сведения для подготовки штурма острова. Согласись, командиру десантных сил две разведгруппы, уже заброшенные на остров, никогда не помешают: корректировка огня корабельной артиллерии, вывод из строя аэродромов, — он стрельнул у меня сигарету и, с удовольствием прикурив и затянувшись, выдохнул дым, — да это просто подарок — две группы!
Бахраджи, уже скинувший с себя комбинезон и "аляску", тихонько напевая нечто армянское под нос, что-то готовил на костерке чуть побольше, рядышком под скалами.
— Ара, что готовишь? — спросил я, учуяв аромат чего-то жарящегося.
— Чукча наш чаячьи гнезда говорят разорял. Так что сейчас будет омлет! зелени-мелени нет, жарю на жиру из тушенки, но старшина-джан уже слюнями захлёбывается. А Рыхлый говорит кушать не буду, яйца сырыми выпил.
Я, с нетерпением дожидаясь ужина, закурил. Тут же нарисовался Ковалёв и начал подавать мне знаки, прося подойти к себе.
— Я думал ты про спирт и колбасу забудешь, — посетовал я, поднимаясь. — Пойдём, налью. Ара, будь добр — достань палку колбасы! раз обещал, значит выполнять надо.
