До чего необъятна ты, не измерима никакою мерою!..
Далеко за Волгой, над лугами, дремавшими в густом лунном мареве, одиноко дрожала звезда, похожая на трепетавшую золотую птицу.
Родина!..
Петр вздохнул и сказал тихо, задумчивым полушепотом:
— Да, Дина. Мы служим обществу, вернее — Родине. И здесь хотелось бы применить все лучшее, сильное, что есть во мне.
— Ты артиллерийский офицер, вот и прикладывай здесь свои силы.
— Да, — сказал Петр и умолк.
— Ты недоволен? — угадав его настроение, спросила Наденька.
— Не то чтобы недоволен… Как бы тебе сказать… — Он вскинул голову, и при свете луны Наденька увидала его горящие глаза. — Еще в корпусе в «Записках русского технического общества» я читал об одном замечательном человеке…
Наденька любила мечтать вместе с Петром. Он говорил неторопливо, приглушенным голосом, в котором — Наденька знала — кипела страстная, бушующая сила мечты. Ей казалось в такие минуты, — больше того, она была уверена, — что «Петя все сможет». И о чем бы ни рассказывал он — о живописи, музыке, спорте, даже об одинаково однообразных, как пуговицы на мундире, днях Михайловского училища, было захватывающе интересно и хотелось слушать долго, чувствовать тепло его твердой руки и с удовольствием думать о том, что ничего ей большего не надо, только бы итти с ним рядом всю жизнь.
Наденька поежилась от ночной прохлады.
— Говори, Петюша, — попросила она и закрыла глаза.
— Мы часто любуемся птицами, — продолжал Петр. — Сколько красоты в их полете! Подняться высоко над землей, выше гор, выше облаков, увидеть беспредельные просторы — вот мечта многих из нас. Помнишь, Дина, Пушкинского «Узника»?
Мы вольные птицы, пора, брат, пора
Туда, где за тучей белеет гора,
Туда, где синеют морские края…
Человек мечтает стать вольной птицей, Дина!
— Я предпочитаю оставаться человеком, — усмехнулась Наденька.
— Я и не зову тебя в сороки. Я говорю о свободе человека, познавшего тайны природы. И вот слушай. Полвека назад морской офицер Александр Можайский, зорко наблюдая за парящими в воздухе альбатросами, пришел к мысли, что человек может и должен летать.
Он построил «летунью» — модель аэроплана, которая разбегалась по земле и взлетала в небо. Да что взлетала! «Летунья» несла на себе морской офицерский кортик. И вот в 1877 году он разработал первый в мире проект аэроплана. Прошло долгих пять лет, Можайский преодолел тысячи препятствий, насмешек, неудач, и все-таки его аэроплан взлетел. Взлетел с человеком на борту!
