Аська ещё долго рыдала. И со сборами закопалась. Может, дожидалась возвращения хозяина, чтоб объясниться? Заманский её не подгонял. Спустя два часа отец с дочерью всё ещё не выехали из угрюмой обители.
— У тебя мобильник на нижнем этаже разрывается! — раздраженно крикнула ушастая Аська.
Заманский неспешно дошел до телефона, — в надежде, что умолкнет. Когда собирался в Россию, в нетерпении высчитывал дни до встречи со старыми друзьями. Но сначала было некогда, а после того, как вскрылась ужасающая правда об убийстве Зиновия собственным сыном, желание общаться с кем бы то ни было иссякло.
— Слушаю, — выдохнул он.
— Здравствуйте, бывший важный, а ныне хоть и бывший, но наиважнейший следователь Заманский, — донёсся до него хрипловатый голос, — ёрнические интонации Лукинова он и спустя пять лет распознал безошибочно.
— Здравствуйте, бывший стажёр, а ныне следователь по особо важным делам Лукинов, — ответил он в тон.
— Я всегда говорил, что с твоим отъездом в следственном комитете драйв пропал, — сообщил Лукинов. — Не вернись ты, так бы и затихарилось, что Зиновий Плескач убит.
Заманский непроизвольно икнул. Лукинов расхохотался.
— Не Брусничко, — ответил он на незаданный вопрос. — Этот старый лепило до второго пришествия бы не сознался, что лажанулся…Явился Лев Плескач. Он и рассказал об убийстве.
— Плескач арестован? — сдавленным голосом произнёс Заманский.
Из своей светёлки выскочила Аська и замерла с выпученными глазами.
— С чего бы? — деланно удивился Лукинов.
— Явился-то с повинной? — Окстись! У Плескача алиби.
— Как алиби? — поразился Заманский. — Я ж это алиби из него клещами вытягивал.
— То-то что клещами. Да ещё в присутствии юной барышни, в которую малый, похоже, втюхался. Может, потому и говорить с тобой не захотел. Утратили вы, уважаемый бигбосс, прежнюю хватку. А с людьми нынче надо помягше. И на жизнь глядеть потоньше, — продолжал куражиться Лукинов. Поняв, что перебарщивает, посерьёзнел. — Лев Плескач сутки с восьмого на девятое провёл в Белёве в частном доме у разведёнки, к которой ездит пару раз в месяц. Отец его в Туле так зажал контролем, что парню даже по бабам приходилось втихаря, за сто двадцать километров гонять. Информация перепроверена и подтверждена соседями. Пять человек видело. И даже есть которые слышали. Старуха-соседка. Стены-то бумажные. Готова, говорят, перечислить, сколько раз кончили.
— Где он? — перебил Заманский весельчака.
— Плескач, что ли? — вроде, не сразу понял Лукинов. — Допросил в качестве потерпевшего и собираюсь отпустить. А вот вам за «темноту» огромаднейшее спасибо. Я уж Куличенку доложил, что у нас «висяк» нежданно-негаданно образовался. Так тот, как узнал, кто нам его привёз, так, веришь, пятнами пошел. — Верю, — не усомнился Заманский.
