Осмотр остальных ящиков стола тоже ничего не дал. Они были забиты любовными письмами, сувенирами от дам сердца, и счетами, счетами, горой неоплаченных счетов. Да, очевидно, Джузеппе сказал правду: только приданое богатой невесты может спасти Рамони от неминуемого краха. Вот почему он и выбрал Марианну.
Раздраженный неудачей, Григорий швырнул ключи на стол.
— Заберите, чтобы я больше их не видел. Только зря потратил время. Но где-то же он должен прятать документы? Сейфа нет, итак…
Гончаренко прошелся несколько раз по комнате, задумчивым взглядом ощупывая стены.
— И все-таки тайник где-то здесь. Может, в спальне, нет, скорее здесь… Только где? За одним из портретов? — рассуждал он вслух, то останавливаясь, то снова шагая по комнате.
— Недавно я занималась генеральной уборкой, снимала и протирала все портреты и картины. Будь за ними тайник, я бы заметила, потому что и по стенам прошлась тряпкой, — сказала Лидия.
— А панели, стеллажи?
— Панели я протирала скипидаром, книжки на полках…
— Погодите, погодите…
Григорий вдруг замер напротив простенка, у которого стоял письменный стол, потом немного отошел, не отрывая взгляда от заставленного книгами стеллажа. Что-то в нем показалось ему подозрительным. Стеллаж не очень широк, зачем же он разделен на три части: среднюю, широкую и два боковых узких крыла? Середину отделяют от крыльев чересчур массивные бронзовые стержни, украшенные причудливо витиеватым орнаментом. Украшение? Слишком массивное и совсем не подходит к прямым линиям обычных полок. На других стеллажах подобных стержней нет. Таким образом… таким образом…
Быстро шагнув вперед, Гончаренко провел рукой по стержню, ближайшему к окну. Как он и думал, секрет таился не здесь: полка не могла отойти в сторону, так как вплотную примыкала к стене. Зато с другой стороны, если закрыть дверь… Теперь пальцы Григория, вытянутые немного выше уровня человеческого роста, двигались по орнаменту медленно, ощупывая каждый завиток, каждую выпуклость, то нажимая на рельеф рисунка, то стараясь сдвинуть какую-либо отдельную деталь вверх, вниз или в сторону. Вот пальцы коснулись бронзового бутончика. В орнаменте он повторялся не раз, но пальцы Григория словно прикипели именно к этому.
— Лидия, закройте дверь! — попросил он глухим от волнения голосом.
«Это должно быть здесь… Это должно быть здесь, — уверял он себя, — именно на уровне вытянутой руки удобно все брать и класть… Ну!»
Медленно, очень медленно Григорий нажал на бронзовую выпуклость. Палец скользнул по металлу, словно смоченный водой. Гончаренко вынул платок, вытер руку. Снова осторожно обхватил пальцами бронзовый бутон. Попробовал повернуть по ходу часовой стрелки. Безрезультатно. Тихонько подвинул бутон вниз. Неужели он сошел с места? В орнаменте возник маленький, чуть заметный зазор. И все. Только и всего… Можно снова повернуть, теперь уже кверху? Ага, наконец-то! Бутончик поворачивается легко, словно скользит по маслу. Еще… еще… механизм звонко щелкнул. Полка отошла в сторону, открыв прямоугольное зияющее отверстие.
