Гроза на Шпрее | страница 57
— Хоть Матини и отругал нас, а справились мы неплохо. Как вы считаете, синьор Джузеппе?
— Не мы, а вы, синьор Шульц! Я так растерялся, что только автоматически подчинялся вашим приказам.
— Глупости! Без вашей помощи и без помощи горничной… Вы думаете, я не растерялся? Еще как! Просто кому-то надо было взять командование парадом на себя. Но как только появился Матини, у меня гора свалилась с плеч.
— Вы давно знаете синьора Матини?
— Вместе были в армии. Одно время он даже лечил меня. И вот случай снова свел нас. Странные бывают в жизни стечения обстоятельств, верно?
— Война свела воедино такую уйму народа, что завязались, казалось бы, невероятные связи. Я слышал, этот Матини в конце войны перешел на сторону гарибальдийцев?
«Вот ты к чему клонишь!»
— Не знаю. Война нас свела, война и разлучила. Среди военных это обычное явление. Я знал Матини как человека высокопорядочного, надеюсь, таким он и остался… Это единственное, что я могу о нем сказать.
«Скажи, кто твои друзья, и я скажу, кто ты… Фред Шульц, вы себя выдали!.. Но как может раскрыть человека одна лишь фраза! А я только что даже почувствовал к тебе симпатию, Джузеппе!»
Во взглядах, вновь встретившихся, уже не было тепла. За внешним равнодушием собеседники прятали свои мысли, свои опасения, свои надежды, и от этого разговор был неискренним, невероятно напряженным. О чем бы ни заходила речь, мостик, только что переброшенный между двумя людьми, исчез.
— Я на минутку покину вас, синьор Шульц, — Джузеппе поднялся. — На всякий случай сварю свежего кофе. Может, и вы выпьете чашечку? У вас усталый вид.
— Охотно. Я выкурил подряд две сигареты, и во рту такая горечь, словно не Марианна, а я выпил всю эту пакость.
Джузеппе вышел. Григорий прошелся по кабинету, прислушиваясь к звукам, глухо долетавшим из спальни. В памяти всплыл вечер, когда он впервые увидел девушку. Уже тогда ее взаимоотношения с Рамони показались Григорию противоестественными. Раздражительность и возбудимость Марианны, нарочито вызывающая манера держаться, чрезмерный страх перед перспективой остаться наедине со своим женихом, ее слезы, когда девушка увидела свой подарок — нож — сломанным… После того вечера он еще несколько раз видел девушку в обществе Рамони, и между Григорием и ею установилась та полудружба, которая иногда возникает между людьми разного возраста, ни к чему не обязывая ни младшего, ни старшего. Он не решался спросить Марианну, что ее угнетает, а она, должно быть, тоже побаивалась довериться ему. И, попав в беду, неопытная и беспомощная, не нашла иного выхода, как тот шаг, на который отважилась и который чуть не закончился для нее фатально. А какова во всем этом роль Рамони? Почему он так внезапно исчез?