Ида проследила за направлением ее взгляда.
– Идем, – с внезапной решимостью сказала она. – Я хочу, чтобы ты увидела, что лежит за стенами замка. В это время года хорошая погода – дар, которым не следует пренебрегать. Кроме того, я не хочу, чтобы ты считала себя пленницей.
В глубине души Махелт что-то отозвалось, когда Ида произнесла слово «пленница». Ее подташнивало от одиночества при мысли, что Уилл – заложник короля, родители далеко в Ирландии, а Гуго уехал в Йоркшир. Стены строят для защиты, но в них можно и заточить.
– С радостью, матушка, – ответила девочка.
– Благослови тебя Боже, дитя! – Ида обняла ее.
Велев служанкам продолжать работу, Ида послала в конюшни, чтобы оседлали лошадей. К графу отправили мальчика с известием, что графиня берет Махелт на прогулку, желая показать ей окрестности, и очень скоро женщины проскакали рысью под подъемной решеткой и поехали вдоль озера. Обе были надежно закутаны в теплые плащи и сидели на лошадях по-мужски, как на охоте, а не в дамских седлах, что было бы уместно в официальной обстановке.
– Давно я этого не делала, – с сожалением произнесла Ида. – О да, слишком давно.
Махелт крутила головой, наслаждаясь тем, что скачет по лугам и полям, а не просто глядит на них со стен замка.
– Дома… то есть прежде чем выйти замуж, я ездила верхом почти каждый день.
Возможно, Ида и обратила внимание на оговорку про «дом», но виду не показала.
– С матерью?
– Иногда, но чаще с братьями или отцом. Мы вместе осматривали наши владения. Приятно было дышать свежим воздухом, да и лошади не застаивались.
Глаза Иды лукаво сверкнули.
– У нас лучшие лошади в Англии, – заметила она. – Мне бы не хотелось, чтобы они застоялись из-за недостатка регулярных упражнений.
Ида и Махелт въехали в парк и перешли с рыси на легкий галоп. Чащи, подрост и редколесье давали приют оленям и пестрели широкими травяными дорожками, которые помогали охотиться на зайцев, создавая при этом разнообразие ландшафта. Исполненные радости, женщины пустили лошадей во весь опор. Махелт наслаждалась ощущением скорости, ветра, бьющего в лицо, распластавшейся в скачке кобылы, из-под копыт которой летели комья земли. Щеки Иды раскраснелись, и внезапно она рассмеялась высоким звонким смехом, принадлежавшим намного более молодой женщине.
У ручья с прозрачной, как янтарное стекло, водой они спешились, чтобы напиться, зачерпнув воду ладонями. Подолы их платьев потемнели, коснувшись края воды, а костяшки пальцев покраснели от пронзительного холода. Сопровождающие их грумы держались позади и переглядывались, отчего Ида и Махелт захихикали.
