Проснувшись поутру, Катя, заслышав голоса во дворе, встала с постели и подошла к окну. Наталья Федоровна с помощью лакея усаживалась в коляску. У Кати в груди потеплело от внезапно нахлынувшего чувства признательности к этой строгой пожилой женщине, которая отнеслась к ней с такой теплотой и готова защищать ее и от злобных нападок высшего света, и даже от собственной матери. Графиня была женщиной гордой, но ради нее, своей внучки, собиралась просить князя Елецкого, которого-то и не особо жаловала за его высокомерие, почти о невозможном.
Катя была как на иголках, ожидая ее возвращения, все валилось у нее из рук. Наконец, вечером, уже на закате, на подъездной аллее показалась коляска графини. Наталья Федоровна осторожно спустилась на землю со страдальческим выражением лица, и Катя, глядя на нее, вдруг испугалась, что князь обидел чем-то ее бабушку. Но спросить об этом, не выдав, что знает, куда и зачем ездила бабушка, не было никакой возможности. Меж тем графиня, опираясь на руку вышедшего ее встретить внука, осторожно поднималась по ступенькам и сетовала на свой возраст.
- Стара я, Петруша, стала для таких дальних поездок, - заметила она. - Все кости болят.
- И куда же Вы ездили, madam? - озабоченно спросил Петр.
- Да по своим делам, - улыбнулась она. - Тебе это будет не интересно. Ты лучше маменьку свою разыщи да передай ей, что мне с ней говорить надобно как можно быстрее.
Проводив бабушку до дверей, Петр направился в парк, где, как он знал, маменька гуляла вместе с Татьяной.
Едва услышав, что Наталья Федоровна вернулась, Варвара Иннокентьевна поспешила к ней. Мать и дочь о чем-то беседовали около часу, затем позвали Катю.
- Катюша, присядь, - начала с улыбкой Наталья Федоровна, указывая внучке на удобное кресло. - Я сегодня ездила к Сергею Васильевичу, и мы с ним говорили о твоем будущем.
- Не томите, маменька, - нетерпеливо перебила ее Варвара Иннокентьевна.
- Не спеши, Варвара! - сурово глянула на нее графиня. - Мы с князем приняли решение: поскольку ты ждешь ребенка от Николая, Сергей Васильевич объявит о том, что Вы с Ником тайно обвенчались накануне его отъезда на Кавказ, - обратилась она к внучке.
- Что же ты молчишь, Катя? - не выдержала Варвара Иннокентьевна.
- Не могу я так, маменька, - вздохнула Катя, нервно теребя в руках юбку своего голубого муслинового платья. - Ежели согласиться на это, значит признать, что Ник погиб. Но Петр же вернулся! Стало быть, и Ник может быть жив.
