— Пожалуйста, собери все силы, чтобы выкарабкаться, прекрасная Кейт. А пока я буду заботиться о Джое, как о своем сыне.
— Я знаю.
Рик опять внимательно взглянул на нее. Он хотел удостовериться, что она общается с ним. Он надеялся, что она простила его.
Но она была без сознания. Она ничего не знала.
Он тряхнул головой и вернулся в комнату ожидания. Когда он поднял Джоя с кушетки, мальчик обвил его шею тоненькими ручонками. Он слегка приоткрыл ротик, откуда тонкой струйкой вытекала слюна Рику на рубашку.
У Рика замерло сердце. Он ободряюще погладил мальчугана по спинке. Бедный ребенок. Его первая ночь в новом городе началась с аварии, и теперь его мать в больнице.
Рик ободряюще похлопал его по спине.
— Пойдем, малыш. Нам обоим требуется теплая постель и хороший сон.
Рика разбудили ароматы жареного бекона и кофе, которые прогнали мучившие его всю ночь кошмары.
Он заулыбался. Должно быть, сегодня воскресенье. Воскресенье — единственный день, когда он не работал и мог поспать подольше.
Когда его мать бывала в городе, она приезжала, чтобы приготовить ему отличный воскресный завтрак, а потом они шли в церк…
Он подскочил.
— Джой!
Часы около кровати показывали десять.
А где же мальчик?
Рик в задумчивости запустил руку в волосы, пытаясь привести мысли в порядок.
На рассвете он уложил малыша в спальне для гостей в своем городском доме, но Джой выспался в госпитале и потому не должен был спать долго.
Трудно сказать, что подумает его мать.
Рик надел брюки и заспешил вниз.
То, что он увидел, напомнило ему сны, которые снились после смерти Стейси. Он застыл, обливаясь холодным потом.
В кухне стояла Элис Макнил в фартуке, надетом поверх ее выходного бордового шелкового платья. Ее волосы цвета соли с перцем еще сохранили прическу, сделанную в пятницу в парикмахерской. Она стояла у плиты спиной к нему, объясняя Джою, как она определяет, когда пора переворачивать оладьи.
Джой сидел сбоку от нее за стойкой, увлеченно слушая ее рассказ, хотя тема готовки не должна особенно интересовать четырехлетнего ребенка.
Элис напоминала любящую бабушку, именно такую, как рисовало Рику воображение, когда он представлял, как она будет готовить завтрак его сыну ребенку, который умер вместе со Стейси.
Оглушенный неожиданно возникшим болезненным воспоминанием, спрятанным глубоко внутри, Рик ухватился за дверной косяк.
Джой поднял глаза и мгновенно просиял.
— Рик! Ты представляешь? Мисс Элис испекла оладушку, похожую на Микки-Мауса!
