Он усмехнулся. Ошеломленная Женевьева вдруг заметила, что глаза у него не черные, а синие. Такого глубокого, темного оттенка синего цвета она еще не видела. Ей хотелось броситься бежать в слепой панике, но ноги словно приросли к полу. Положение становилось отчаянным.
Надо что-то предпринять, и поскорее — убедить его снять меч и повернуться спиной к потайной двери. Не раздумывая Женевьева метнулась к Тристану, упала перед ним на пол, обхватила его колени и запрокинула голову.
— Лорд Тристан! — взмолилась она, поняв, что застала его врасплох. Он попытался поставить ее на ноги. — Милорд, я сдержу обещание — иначе мне не спасти своих людей. Я дала вам клятву! Но умоляю вас, снимите меч и позвольте мне потушить свечи! Будьте снисходительны!
В порыве жалости Тристан взял ее за подбородок. «Как она прекрасна, — думал он, поглаживая большим пальцем нежную щеку. — Прекрасна как солнце, особенно в эту минуту, когда волосы расплескались по ее спине, точно сияющий плащ, а глаза наполнились мольбой. Они вовсе не холодные и серебристые; у них легчайший фиолетовый оттенок». Руки, обхватившие его колени, были хрупкими и тонкими, изящными и женственными. От внезапно вспыхнувшего желания кровь застучала у него в ушах. Тристан почти забыл, что перед ним — опасный противник, ибо она могла утолить терзавший его голод. Если он овладеет ею, у него на время притихнет боль в сердце…
— Встаньте, — мягко начал Тристан, но вдруг услышал странный шум. Оглядевшись, он отстранил Женевьеву, бросился к потайной двери, которая начала приоткрываться, и рванул ее на себя. Из-за дубовой панели выскочил Майкл с мечом в руках.
— Майкл! — предостерегающе крикнула Женевьева, но было уже поздно. Ошеломленный Майкл попятился и занес меч над головой. Женевьева побледнела, увидев, что губы Тристана плотно сжались, а лицо побагровело от ярости.
— Брось меч! — приказал он. Майкл вздрогнул. Тристан с лязгом выхватил меч из ножен и нанес стремительный, молниеносный удар. Вместо крика с губ Женевьевы сорвался вздох.
Великан Майкл рухнул на пол, его взгляд остановился, и кровь хлынула из рассеченной шеи.
— Нет! — выдохнула Женевьева, и Тристан обернулся к ней. Никогда в жизни она не видела столь гневного и презрительного взгляда. Она отошла к стене и попыталась подняться на ноги. Тристан медленно приближался. Женевьева следила за ним с отчаянием, близким к безумию, напряженно думая о том, что случилось с Темкином. Оглядевшись, она вдруг увидела чугунную кочергу, но испугалась, что не сумеет нанести верный удар.
