– Я не смогу.
Обезьяна помотал головой:
– Не исключено, что и я бы тоже не смог. Но попробовал бы. А вы пробовать не станете, – он положил мне руки на плечи и как бы вдавил меня в стул. А сам сел напротив. – Этот дом как крепость. Можете и себя считать тут пленником. Поэтому… Поэтому контракт остается в силе. Вы превратите Янтарного прапорщика в приличного человека и получите за это сто тысяч ворованных долларов наличными. Между прочим, мы собирались еще придумать, что значит «приличный человек», – Обезьяна посмотрел мне в глаза. – Или хотите сначала взглянуть на своего подопечного?
– Взглянуть, – кивнул я. – Сначала взглянуть.
Я пытался сохранять мрачный вид, но в душе торжествовал. Так или иначе, ответственность за столь любезную мне нелегальную новую жизнь Обезьяна взял на себя. Фактически я был пленником. И я был благодарен Обезьяне за свое положение пленника.
Через четверть часа мы доели яичницу, Обезьяна кивнул мне, и мы пошли на улицу, а Ласка оставалась на кухне и мыла посуду. Насвистывая и приплясывая, Обезьяна шел через весь этот огромный участок по берегу пруда. Нам потребовалось минут десять, чтобы дойти до небольшого дома, стоявшего на отшибе. Мы поднялись на крыльцо, и Обезьяна приложил палец к сенсору на двери.
Дверь стала медленно открываться. Когда она приоткрылась на четверть, я направился было внутрь, ибо вежливый Обезьяна всегда пропускал меня вперед, повинуясь правилу старшинства. Но на этот раз Обезьяна остановил меня и прошептал мне в ухо:
– Подождите. Этот придурок стоит небось за дверью, поднявши над головой стул и приготовившись огреть стулом всякого, кто войдет. Вы не видели его в окно? – Обезьяна зажмурился на миг, как будто бы от удовольствия. – А я видел. У него в руках стул.
Тем временем дверь открылась настежь, и взгляду моему предстала совершенно пустая прихожая. Мы стояли на крыльце неподвижно. Двадцать секунд, тридцать… Сорок секунд, минуту, полторы… Наконец в доме раздался грохот, из-за угла выскочил здоровенный детина в спортивном костюме и действительно со стулом в руках и, вздымая стул над головой, бросился на нас с боевым кличем: «А-а-а, бля-а-а-дь!»
Обезьяна улыбнулся, обернулся ко мне, подмигнул и сказал с едва заметным кивком:
– Джеронимо!
А потом присел на левую ногу, нырнул нападавшему под локоть, ударяя одновременно правой рукой в солнечное сплетение, вынырнул у нападавшего за спиной и проводил его ударом в спину так, что детина продолжил движение, вылетел в дверь, скатился по ступенькам и остался лежать перед крыльцом на обломках своего стула. Я едва успел отпрянуть в сторону.
