– Это когда ребенок в матке испугался чего-ничего и обкакался, – Толик объяснял спокойно и нараспев, в интонациях его появился новгородский какой-то бабкин говорок, очень утешительный.
– Это плохо – зеленые воды? – спросил я.
– Да нет, ничего. Родим щас нормально. Главное, чтобы не хлебнул этого говна. Поэтому рожать надо быстро. А она орет, – Толик замолчал и прислушался. В подтверждение его слов откуда-то издалека действительно донесся вопль Ласки, такой истошный, словно женщину резали. – Надо уговорить ее. Ну, вы готовы?
Я был готов. Мы вышли из моей спальни и стали спускаться по лестнице вниз. Толик шел нарочито медленно, как бы всем своим видом стараясь распространять спокойствие вокруг себя. Шел как будто на прогулку. И продолжал объяснения:
– Зеленые-то воды плохо, – говорил Толик, оборачиваясь ко мне, – когда младенчик ногами лежит. А у нее-то мальчик лежит головой.
– Откуда вы знаете, что головой? Откуда вы знаете, что мальчик? – Черт побери, я любовался им! Я им любовался!
– Что головой-то лежит – на ощупь. А что мальчик-то – так красивая она очень.
– В каком смысле?
– Девочки у матерей красоту-то забирают. А Ласка красивая очень. Значит, мальчик. У мальчика-то не красота, а тук. Тук – от тятьки.
Я хотел было спросить, что такое тук, но истошные крики Ласки раздались снова, да и мы подошли к дверям гостиной.
В гостиной на диване, скрючившись, лежала Ласка. Лицо у нее было красное от натуги, но действительно очень красивое. И она кричала. А рядом с нею сидел Банько и держал ее за руку. Он был белый как мел.
Толик подошел к Ласке, опустился рядом с ней на колени, погладил по голове и сказал тихо, но властно, с бабкиной интонацией:
– Слышь ты, девочка. Ты не ори. Орать-то очень много сил уходит. Придет время тужиться, а у тебя сил-то не будет. А у тебя зеленые воды. Родить-то надо за две потуги, а то хлебнет.
Схватка прошла. Ласка всхлипывала. Толик продолжал гладить Ласку по голове. А потом повернулся ко мне и проговорил:
– Алексей, скажите ей. Мне-то она не верит.
Я склонился над диваном, поцеловал Ласку в мокрый лоб, пожал ей руку и подтвердил Толиковы слова:
– Орать правда не надо.
Толик удовлетворенно кивнул, так, как если бы я разъяснил его рекомендации с научных позиций. Выпрямился, протянул Ласке руку и скомандовал уверенно:
– Вставай.
– Я не могу встать. – Ласка смотрела испуганными глазами.
– Можешь-можешь! Вставай-вставай! Схватки-то лучше переходить на ногах.
