Это был стодолларовый чек на моё имя.
Я посмотрел на доктора и осторожно спросил:
– Хотите сказать, что дни Хануки ещё не до конца истратили свою чудодейственную силу? Или тут снова Бог замешан?
– На этот раз не Бог, – сказал доктор. – Пару дней назад на денежный счёт этого дома поступила достаточно приличная сумма. Даже очень приличная сумма. Человек предпочёл себя не называть, однако особо оговорил условие, при котором в праздничные дни чек в сто долларов должен быть предназначен лично для вас, господин композитор.
В дверь кабинета постучали.
– Доктор, – санитар Рафаил махнул рукой в сторону двора, – там автомобиль!
Автомобиль был очень длинный и очень чёрный.
Распахнулась дверца, и на землю ступила пожилая дама с большим бирюзовым ожерельем на шее.
– С праздником, доктор, – сказала дама.
На губах доктора замерла напряжённая улыбка, а в широко раскрывшихся глазах что-то пробудилось. Сдвинув брови, он растерянно проговорил:
– Так это вы?
– Так уж выходит… – сдавленно отозвалась дама и подошла ко мне.
– Так это вы? – сказал я в тон доктору.
Сохраняя каменное лицо, дама взяла меня под руку.
Кажется, я покраснел, а у доктора слегка приоткрылся рот. Бедняга просто не знал, куда девать себя от изумления; он смотрел на меня с таким выражением, будто мы давно не виделись. Я выдавил из себя виноватую улыбку.
– Ведите же меня в дом! – требовала дама.
Тщательно умытые и причёсанные жильцы дома были рассажены на диванах в гостиной. Воздух стоял ещё более удушливый и тяжёлый, чем в обычные дни.
Оторвав взгляд от ожерелья гостьи, доктор умоляюще посмотрел на меня. Его губы потянулись к моему уху:
– Пожалуйста, помузицируйте! Гость у нас. Благодетель…
Кажется, готовый принять на себя всю полноту ответственности за этот мир, я подошёл к роялю и объявил:
– До-мажорная сонатина Клементи.
Гостья опустила голову.
Тело доктора вздрогнуло, а в его глазах, охваченных приступом недоумения, я прочёл: «Маэстро, сегодня мы празднуем Хануку, а вы тут с этим Клементи…»
Я виновато улыбнулся, прикрыл крышку рояля, а гостья, торопливо попрощавшись с присутствующими, вновь взяла меня под руку, и мы направилась к стоящему во дворе чёрному автомобилю.
Я спросил:
– Как вам наше веселье? Понравилось?
– Да, – вполголоса проговорила женщина, – весёлый кошмар.
Я обернулся на доктора. Тот растерянно глядел нам вслед. Я помахал ему свободной рукой. Доктор открыл рот. И снова закрыл.
На заднем сиденье автомобиля восседал (я увидел) Цицерон(а).
