Возбуждение его постоянно росло, и скоро вся округа знала, что Никодим уходит в плавание, чтобы раз в месяц ждали от него ведро кефали, что любимый сорт сигар у него кубинские, что сандалии так не носят, зиму придумали самоеды, людям нужны шезлонги, у женщин мозги в брильянтах, деньги счета не любят, что у него с рождения боцманская походка, что море не прощает, что на судне он бог и что в Греции, в жаркой Греции найдется теплая бухта каждому.
– Я прощаю всем свои грехи! – весело басил Никодим, размахивая банджо. – Мне они не нужны! Я поехал за новыми!
– Значит, уезжаешь, Никодим?
– В Таганрог, ребята! В Таганрог!
– Хватит ли барахлишка-то?
– А у меня, куда ни ехал, всегда руки в карманах!
Приходилось опасаться, что в такой эйфории он может задержаться тут еще месяц-другой, а у меня времени не было. Впрочем, обошлось: в какой-то момент Никодим отставил стакан с недопитым вином, сделал себе запрещающий знак рукой, взвалил на правое плечо мешок, на левое повесил банджо, мне бросил сумку с документами, присел на дорожку, свесив брюхо между тонких колен, вздохнул и допил вино. Потом встал и, не прощаясь, молча зашагал в сторону Таганрога.
Я ухватил выходящую из подъезда соседку и отдал ей ключи от Райкиной квартиры. Вот и все.
В конце концов, я всегда имел склонность к странствиям, путешествиям, всегда хотел в экспедицию.
Оказалось, что денег у нас на двоих практически нет. Следовательно, ни о каком поезде не могло быть и речи. «Это ничего», – заверил Никодим. Решено было на метро доехать до конечной, оттуда дойти до трассы, а там, за городом, ловить попутки.
– А что, – хорохорился Никодим, – будем расплачиваться игрой на банджо. Оно тоже денег стоит, если подумать. Так многие делают. Автостоп называется. Говно вопрос.
Через полчаса стало понятно, что вопрос совсем не так обыкновенен. Нас никто не собирался подсаживать, на что так надеялся Никодим. На легковушки мы и так не рассчитывали, но и большегрузы – главная наша добыча – надменно проносились мимо, обдавая нас клубами пыльной гари. Никто не нуждался в бесплатных концертах. Почему-то Никодим не подумал, что в любой машине имеется радиоприемник.
– Живая же музыка, – недоумевал он. – Где такую еще услышишь? Я в молодости в подземных переходах играл. На штырке, мы говорили. Вот там бывало. Ждали даже: «Ну, щас он нам смыгает!» И хорошо зарабатывал.
– Мы что, пешком пойдем в Таганрог? – спросил я.
– Немного пойдем, а там посмотрим. К вечеру они другие.
