– Где болит?
– Не знаю… везде.
– Звучит серьезно.
– Ты что, смеешься надо мной?
– Нет, но если у тебя везде болит…
– У меня артрит – ты это знаешь.
Я схватился за метлу, не давая ей подметать. Она выдернула ее у меня.
– Я могу сама это сделать, – сказала она. – Пойди в дом и поешь.
– Где у тебя болит?
– Ерунда.
– Ты была у врача?
– Он не знает, что это такое.
– Так значит, ты была у врача?
– Нет, но он не знает.
– Давай, по крайней мере, я подержу мешок, – предложил я.
– Я сама возьму, – сказала она.
Я потянулся за мешком; она подняла на меня глаза, в очередной раз опускаясь на колени. – Я же сказала, я сама возьму, – сказала она.
Я вернулся в дом и сунул в рот крекер. Кэри читала детям, сидя на полу. За их спинами на экране телевизора с выключенным звуком горел Токио в старом фильме-ужастике.
Я пошел наверх, на второй этаж, в ванную. Бритве моего отца исполнилось уже двадцать пять лет; на лезвии до сих пор оставалась его щетина. На душевом рожке висел водонепроницаемый транзисторный приемник; какой-то человек рассказывал, как несколькими неделями раньше в Квинсе разбился самолет. Он испугался, говорил он. Все только и делали, что боялись, с самого сентября. В любой момент можно было ожидать чего угодно. Если ждать достаточно долго, со временем и небо упадет на землю.
В отцовском комоде стояли старые бутылки из-под одеколона в форме корабликов, черная расческа, которой он пользовался, пачка сигарет, которую он так и не открыл. Я вскрыл пачку и принюхался. Его белье и нижние рубашки, черные носки, скатанные в шары. Ничего нового. Никаких сюрпризов. Я видел все это и прежде, долгие недели после его смерти.
Из моей комнаты было видно его надгробный камень; казалось, он был дальше и меньше, чем мне помнилось. До того как уехать из дома, я каждый вечер перед закатом выглядывал в окно. Мне было страшно смотреть, но я все равно смотрел. Помню, я ждал, что увижу его сидящим на камне, курящим сигареты или тасующим колоду карт.
– Ты ищешь того человека?
В дверях стояла Люси, за ней Винсент. Он рассмеялся.
– Ты испугался, – заявил он.
– Нет, не испугался.
– Нет, испугался, – он приоткрыл дверь чуланчика в коридоре, в котором моя мать хранила подушки и одеяла; на корточках вполз внутрь, под ступени чердачной лестницы. – Это отличное место для пряток, – заметил он.
– Поосторожнее там, – предупредил я.
– А что?
– Просто будь поосторожнее.
Люси уселась на мою кровать.
– Так что, ты искал того человека?
