, не может быть, чтобы это была я .
– Ты боишься успеха?
– Слава мне даром не сдалась, если ты об этом.
– Я не это имел в виду.
– Я очень счастливая, – сказала она. – Мои друзья говорят, что я самый счастливый человек, какого они встречали в жизни.
– Быть счастливым полезно, – сказал я. – Так называется шестая глава в моей книге.
– О, – вздохнула она. – Значит, ты пишешь книги о самопомощи.
– Книгу, – напомнил я. – Одну-единственную.
– И как же твоя книга называется?
– «Повседневные чудеса».
– Мне нравится, – сказала она. – А продолжение будет? Я имею в виду, это часть эпической трилогии или что-то в этом роде?
– Я же не романист.
– Серьезно, я обязательно куплю твою книжку.
– Да, разумеется, но вот вопрос, прочтешь ли ты ее?
– Конечно, – уверила она. – И даже напишу тебе письмо от поклонницы.
Она жила в Бруклине, в квартире с двумя спальнями и высокими потолками; одну из комнат она использовала как студию, где сочиняла свои песни. По всей квартире носился, грызя газеты, ножки столов, мои шнурки – словом, все, что попадалось на пути, – щенок немецкой овчарки, девочка по имени Ральф, восьми недель от роду. Огромные уши, зубки как иголки.
Вечер выдался не по-мартовски теплым, так что мы с ней впервые ужинали вместе в узеньком кирпичном патио, которое Кэри делила с двумя другими жильцами. Дождевая вода – рано вечером прошел короткий ливень – капала с каминной трубы в мой бокал с вином. Мы сидели в молчании – и это молчание было отнюдь не неловким, – ожидая падения каждой капли. Думаю, мы могли бы провести так весь вечер, и это было бы прекрасно. Кап, долгая пауза, кап, более долгая пауза, кап, пауза еще длиннее, и красное вино на дне моего бокала становится едва заметно светлее.
После ужина мы играли с Ральф. Бросали теннисный мячик, чтобы она его приносила, прятали жевательные косточки в карманах и заставляли ее их вынюхивать, играли в прятки, Кэри – в одном шкафу, я – в другом, потом мы оба в одном шкафу, молчим во тьме, в ее дыхании – аромат вишен, которые мы ели на десерт, ее пальцы – на моих губах, призывают к молчанию, Ральф скребется в дверь, скулит, чтобы мы ей открыли.
Когда мы отворили дверцу, она прыгнула на нас, облизала мне руки, вцепилась зубами в джинсы Кэри и потянула. Мы бегали по квартире, пока соседка снизу не начала колотить в потолок, тогда мы посмотрели на часы и увидели, как поздно.
* * *
То был год «здравствуй». Песня, бар, знакомство, обмен именами, наше первое свидание, наша помолвка через полгода.
