Единый учебник новейшей истории | страница 58



Вот и все.

Потянуло на Селигер. Вас не тянет на Селигер? А меня тянет. Да что там меня, многих тянет. Думаете, тут я хочу порассуждать о черной язве и чуме, о пире и о детях прокаженных чиновниках? Нет. Тут я хочу остановиться на тяге. На тяге к Селигеру.

Тянет – глубоко и внутренне. Каждая клетка тянется туда. Селигер – это клеточное. Клетка к клетке – получился организм. Возможно, чудовища.

Черная язва и чума должна однажды незаметно поразить 3 миллиона российских чиновников. Как-то сказал Меркуцио: «Чума! Чума на оба ваших дома!» – и мне это понравилось. Глубоко запало. Передаваться она могла бы от чиновника к чиновнику и от младшего чиновника старшему, минуя жителей. Такой особый подвид чумы и язвы.

Однажды мы проснемся – а они все застыли в нелепейших позах. Это нас не насторожит, конечно, сначала, ибо нелепейшие позы и бред – обычное состояние нашего чиновничества. Но потом, мы все поймем – они недвижимы, поражены.

Это будет праздник, день взятия Бастилии, и будет он назваться «День Чумы и Язвы».

Есть у меня своя собственная разведка. Чуть сомнения какие – я сразу к ней: узнайте, ребята, а те говорят: щас узнаем. И узнают. Изругал министр обороны героя России площадно, или не изругал? Общественность взволнована, генералы интервью дают, сам герой говорит, что ничего особенного не случилось.

И разведка выяснила: было, изругал, площадно, отвратительно все это выглядело, и герой России в долгу не остался, ответил, хоть не так площадно, в читабельных выражениях, после чего «этого нахала» обещал министр снять. А то, что генерал министра начал защищать – так его ж там, генерала этого, вроде, как и не было. И еще разведка добавила, что все это «очень плохо кончится».

Даже не знаю, что и думать.

«Для кого плохо кончится?» – спросил я.

«Для всех!» – ответила разведка.

О пире. Пир и чума крепко связаны. Где пир, там и чума. То есть, едят чиновники икру ложками, значит, наступило такое время года, которое называется чума.

О посохе. Ведешь народ, стало быть, в руках должен быть посох. Нет посоха – нет народа. Появился посох – жди народ. По-моему, так.

О детях прокаженных чиновников. Дети, дети, детки – там они, там. Подальше от лепрозория. Знаете ли вы, что такое лепрозорий? Это не болезнь и не территория для прокаженных. Это закрытое саморегулирующееся сообщество. Это корни. Качают. Корни здесь – детки там. Ну, что ж, это разумно.

О ковре. С некоторых пор, как увижу ковер, там и хочется под него заглянуть – нет ли там подковерной борьбы. Если есть ковер, то должна быть борьба.