Дима смотрел ей вслед, пока она не закрыла за собой калитку. Потом, возвратившись в дом, вошёл в спальню. Раньше здесь почивали дед с бабкой. Теперь баба Агафья спит здесь одна. Вторая кровать аккуратно застлана атласным покрывалом с цветными узорами. Меж двух окон, выходящих в сад, висит большой портрет деда.
Дима долго стоял посреди комнаты, созерцая этот портрет. Потом залез на чердак, нашёл в запылённом сундуке дневник деда и, привалившись спиной к кирпичной трубе, стал читать.
Увлёкшись чтением, Дмитрий не услышал, как дверь в сенях скрипнула. Это зашла бабушка Агаша. Заглянув в комнату, она окликнула внука: – Димулька, ты дома?
– Я здесь, бабушка. – Отозвался внук.
– Что ты там рыскаешь? – пропела бабушка, подходя к деревянной лестнице и глядя в квадратный проём чердака.
– А я это… – Дима на мгновение замешкался – потому что ему почудилось, что лучик солнца, льющийся сквозь крошечное окошко чердака, превращается в светящийся шарик. Он тряхнул головой, поморгал. Светящийся шарик снова превратился в тусклую струйку света. – Я тут… я шорох услышал – думал, мыши. Залез…
– Думал мыши, – бабушка улыбалась, глядя на внука в квадратную дыру. – И залез?.. Ой, ты глупенький.
Дима со злостью схватил сапог возле сундука, и швырнул его о балку. Голуби, сидящие на карнизе по ту сторону окошка, вспорхнули, полетели прочь. Поставив кирзовый сапог на место, внук подошел к проёму.
– Осторожно, дай-ка я лесенку наклоню побольше. – Агафья Алексеевна присела и, взявшись руками за перекладинку лестницы, потянула её на себя. Потом она поставили ногу на самую нижнюю перекладинку и сказала внуку: – Давай, слазь, не надо мышек пугать. Их Дуська погоняет.
– Дуська – это кошка? – спросил Дима, ступая на лестницу.
– Да, кошка. – Бабушка подождала, пока Дима слезет. – Она сейчас в сарае. Хочешь, иди, посмотри.
– Потом посмотрю. – Флегматично ответил внук, вынимая из-под джемпера потрепанную тетрадь. – Сейчас пойду, дедовы мемуары почитаю.
– Иди лучше, погляди, как проводы лета празднуют.
Дмитрий остановился за шаг до двери и задумчиво постучал дневником, свёрнутым в трубочку, себя по затылку. Потом повернулся к бабушке, которая с беспечной улыбкой наблюдала за его чудачеством, и деловито хмыкнув, сказал: – А что, это можно. Это дело хорошее.
Выйдя во двор, он спохватился, с дураковатым видом хлопнул себя по затылку, снова забежал в дом. Позвал бабушку.
– Я тут, Димочка. – Ответил бабушкин голос из кухни.
