– Теперь нас больше устраивает, чтобы ты вышел из подвала, – сказала мне мать, – потому что Амани хочет использовать его для других целей.
Думаю, она просто старалась скрыть, что ей приходится делать то, что не входило в ее планы, и чего ей не хочется делать только из-за социального работника. Мать хотела, чтобы все выглядело так, как будто это она решила вызволить меня из тьмы, как будто я получил достаточное наказание за мои прошлые преступления и теперь должен получить еще один шанс пожить в кругу семьи, чтобы она посмотрела, усвоил ли я урок и исправился ли.
Впрочем, когда я подумал, что ко мне будут относиться так же как и к остальным членам семьи, я глубоко ошибался. Несмотря на то что мне разрешили жить в комнате братьев, мне все еще было запрещено трогать их вещи, и у меня по-прежнему не было своих. В первый вечер, когда меня выпустили из подвала, мама позвала меня спуститься из спальни, куда я был сослан, вниз, на кухню пить чай. Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди, пока я спускался по ступенькам и до меня доносился запах горячей еды, но я не знал, какого приема ждать от остальных. Вся семья сидела вокруг стола, и я нерешительно переступил через порог кухни, когда увидел, что между ними есть один свободный стул. Я ни разу не сидел с ними за столом с тех пор, как умер отец, и был смущен и взволнован, робко садясь на стул. Я был ужасно голоден и с трудом мог поверить, что получу нормальную горячую еду на тарелке. Амани странно на меня смотрел, и я избегал его взгляда, упорно уставившись в стол прямо перед собой, решив вести себя хорошо и никого не расстраивать, чтобы не лишиться шанса нормально поесть. Меня несколько настораживало то, что все ведут себя очень тихо, как будто ждут чего-то, что должно случиться с минуты на минуту.
– Какого хрена ты делаешь? – крикнула мать.
Я не понимал, что я сделал не так, но Амани ударил меня тыльной стороной ладони так сильно, что я отлетел на кафельный пол, туда, где, по их мнению, мне было самое место.
– Как ты осмелился сесть с нами, парень? – прорычал он мне. – Что я говорил тебе о том, как себя следует вести, а, маленький ублюдок?
– Меня от тебя тошнит, – пожаловалась мать, награждая меня еще одним точным ударом.
– Забирайся под стол, – скомандовал Амани, пока Ларри и Барри давились от смеха. Когда они бросили мою еду на пол, топча ее ногами и приказывая слизывать каждый кусочек, я понял, что на самом деле ничего ни капельки не изменилось.
