На стенах с ободранными полосатыми обоями красовались гравюры в рамках — фрагменты росписи потолка Сикстинской капеллы, в основном руки, груди и зады крупным планом.
В углу, на кушетке, в позе Будды восседала сморщенная старая карга в атласном алом кимоно. Огромные бледно-голубые глаза были воспалены и слезились. На старушечьем лице они смотрелись совершенно не к месту — хищные, рыщущие по сторонам. Они, казалось, принадлежали не тщедушной женщине, а злому великану из кошмарного сна. Губы ее покрывал толстый слой пурпурной помады, будто вместо рта на ее лице зияла страшная рана. Из раны торчал тлеющий окурок.
— Перри! — заорала она, как ни странно, мужским басом.
— Добрый вечер, Хуанита, — поздоровался тот.
— Какой он, в задницу, добрый, — проворчала Хуанита и обратилась к Джо: — Привет, сынок.
Пока Джо представляли хозяйке, чье полное имя было Хуанита Коллинс Хармеер, а попросту — Босоножка, ее сынок развалился в кресле-качалке, скрестив руки на животе.
— Вставай, вставай, — скомандовала Хуанита, замахав руками. — Залезь-ка в бар, Принцесса. Всем — виски.
Крошка встал с резвостью, удивительной для его габаритов.
— Виски так виски, — согласился он.
У двери, в которую тот вышел, Джо приметил замечательную штуку — огромного мягкого игрушечного жирафа. Джо мысленно посадил Крошку на жирафа, и тот вылетел не только из комнаты, но и из Техаса. Но тут жираф ослаб под своей ношей и рухнул, ломая кости.
В своем воображении Джо переживал эту трагедию все время, пока он и Перри рассаживались на массивных стульях перед Хуанитой, восседавшей за зеркальным столиком для коктейлей.
— Я как чувствовала, что ты сегодня вечером нагрянешь, — обратилась она к Перри.
— Ты всегда это чувствуешь, — улыбнулся тот.
— На, посмотри! — Ведьма вытянула грязную руку с желтыми от никотина, обкусанными до мяса пальцами. На ней алели две свежие глубокие царапины. — Это она сотворила, когда я ее будила, чертова кошка. — Внезапно Хуанита вскинула свои огромные глаза на Джо: — Ты любишь кошек, а?
Джо ухмыльнулся, но ему стало не по себе. Он представил клетку, в которой металось странное изголодавшееся существо: полуженщина-полутигр. Нет уж, он обойдется без этого, кошки ему ни к чему. Ему бы кого-нибудь помягче, потолще, понежнее, с уютными складочками на теле, где можно спрятаться.
— И тебе тоже обломится! — пообещала Хуанита и повернулась к Перри. — Это еще не самое скверное. — Хуанита показала на царапины. — На прошлой неделе она укусила меня. Кровь мне пустила.
