- Я… я попробую… м-м-м… выпить… и это… чуть-чуть… за знакомство, - сказал я и посмотрел на Ольгу Петровну глазами преданной собаки.
Она кокетливо дёрнула плечами, возможно, давая мне последний шанс, чтобы понравиться. Разлив коньяк по рюмкам я подсел к Ольге Петровне, потому что любое питьё на брудершафт имеет в виду не только дружеский поцелуй, но и дальнейшей разговор, который, я рассчитывал, потечёт в нужном мне русле.
После выпитой рюмки поцелуй получился не таким горьким, как казался вначале, возможно, горечь незаметно исчезла в его продолжительности. Лицо Ольги Петровны покрылось румянцем. Она опрокинулась на диван и потянула меня за собой, как тянут, например, стёганое одеяло, чтобы согреться.
- Я пить хочу. – Так как громкая связь была приглушена, приговорённый говорил слабым голосом. - Дайте мне ещё сока.
- Лежи! – приказала майорша.
- Я так не могу, - сказал я и встал.
- Этот Певзнер начинает меня…
Лицо Ольги Петровны выражало полное неудовольствие; моё - искреннее любопытство, замешенное на извечном вопросе: «Какой Певзнер начинает, этот или тот?» Хотя если закончить её предложение словом «напрягать», станет ясно, что это относится к двум Певзнерам, которые находились (пока) по разные стороны изменчивой судьбы.
- Хорошо, - согласилась майорша. – Отнесите ему ещё сока. Потом ещё сока, потом ещё…
- Хорошо, хорошо, - согласился я и неожиданно для себя сухо кашлянул. – Кх-кх-кх…
Приговорённый стоял у двери и смотрел на меня с подозрением, возможно, предполагал, что сок разбавленный, потому что я, чтобы не ходить туда-сюда принёс сразу три стакана. Первый стакан он выпил залпом. А я глядел на его стриженую голову, полагая, что у него, как и меня, русые волосы.
- Скажите: сколько вам дали? - спросил я.
- Вам-то какое дело? - огрызнулся он. – Кх-кх-кх.
- Я хочу вам помочь, - настаивал я.
- Мне дали высшую меру наказания. Кх-кх-кх.
- Как?! Пожизненный срок!
- Нет. Кто-то настоял, и они заменили пожизненный срок смертной казнью.
- Кх-кх-кх. – Во рту запершило и я кашлянул. - Как смертной казнью?!
- Так. Меня расстреляют или повесят, а-а-а, мне уже всё равно.
- Кх-кх-кх. Чёрт кашель… - прикрывая рот рукой, сказал я. – Ну что вы такого сделали?!
- Юрий, почему ты там так долго?! – Ольга Петровна, естественно, подслушивая, снова усилила громкую связь. – Иди же сюда быстрее…
Когда я вернулся, майорша закусывала; её глаза как-то неестественно блестели, возможно, она прикладывалась к рюмке без меня, впрочем, меня это только подхлестнуло к действию, и я спросил:
