Меня охватило волнение от осознания, как шикарно все сошлось.
– Ты видишь! – воскликнул я.
– Вижу что?
– Я узнаю это в твоих работах. Я вижу, что ты видишь , но видишь ли ты, что ты видишь ?
Она рассмеялась:
– Ты классный. Такой весь сконцентрированный, собранный. Но ты можешь расслабиться тут, – и Гоца что-то сделала одним глазом – подмигнула или как-то так повела взглядом, у меня аж мурашки по животу забегали. Стало горячо. – На, допей.
– Понимаешь, – я снова попытался пояснить, опорожнив бутылку, – есть такие люди, у которых светятся глаза, как у Гагарина. Они тоже видят… У них глаза светятся… по-настоящему!
Гоца снова засмеялась. Поднялась со своего кресла и села мне на колени. И я уже совсем растерял умные слова, которые подготовил для нее. Она обняла меня рукой за шею и прижала к себе. Она пахла легкомысленными духами, я запомню это.
– Такой смешной! Говорит и говорит! – мурлыкала она, позволяя просунуть ладонь себе под лифчик. Раз пуговка, два пуговка, и рубашка разлетелась в стороны. Задрав бюстгальтер, я по-детски припал к теплу ее грудей.
А дальше уж должен был действовать не как мальчик, но как муж.
Раз, обнажаются ее ягодицы, два, ее трусики опускаются до колен, три, наши кожи на бедрах прижимаются.
Раз, острая боль в паху, два, словно мягкий удар мастихином, три, оплывают все краски.
Раз, водоворот подступает, два, ее пальцы вжимаются в кожу, три – я изливаюсь терпким кипятком.
Наши тела словно узнали друг друга после долгой разлуки. Держа ее на своих коленях, мягкую и достигнутую, я втянул носом запах, что стоял над нашими телами. Отныне я всегда смогу распознать среди искусственных ароматов ее тайную женскую составляющую, ее многозначительный секрет , который и превращает искусственные запахи в букет.
Гоца провела меня за руку в свою спальню, так что я пытался настроить себя на еще один подвиг. Но прежде чем я скинул второй носок, заметил, что Гоца уже спит пьяным сном. Лег рядом с ней и мгновенно заснул.
21 Наутро закурлыкал мой наручный будильник. Пора было опять топать на смену. Я быстро его выключил и понял, как меня уже задолбала эта работа. Гоца спала на животе, уткнувшись носом в прикольную зеленую подушку. Я решил ее не будить.
Не включая в коридоре свет, нашел двери в ванную и туалет. Закрылся там и попробовал привести себя в сознание водными процедурами. Немного постоял под душем, пытаясь смыть с кожи запах табачного дыма. С болезненно-приятным чувством в груди вытерся Гоциным полотенцем, наслаждаясь его запахом. Когда взгляд мой пробегал по ее купальным аксессуарам – шампуням, кремам, экзотическим бальзамам, – в душе поднималось сладостное волнение. За полотенцем на змеевике висели выстиранные трусики.
