И мы сидим за столиком, подперев руками подбородки, и молчим.
— Может выпьешь еще кофе? — спрашиваю я наконец.
— Пожалуй, — говорит она. — В такой дождь все равно никуда не пойдешь.
— Дождь, вероятно, уже прекратился.
— Трава будет мокрая.
Я смотрю на нее.
— Ты какая-то странная сегодня. Зачем тебе понадобилось все портить?
— Сегодня вообще неудачный для меня день, — говорит она.
— Ах, так вот в чем дело!
— Отчасти в этом и еще кое в чем.
Отвожу глаза в сторону и жалею, что пришел. Я совсем не этого ждал. Мне еще никогда не приходилось видеть ее в таком настроении. Она бывала задумчива порой, даже, пожалуй, замкнута, но такой насмешливо-язвительной я ее еще никогда не видел. А впрочем... Едва ли я имею право ее осуждать.
— Я принесу еще кофе.
Иду к стойке, которая занимает все пространство вдоль одной из стен кафе. Здесь под высоким стеклянным колпаком лежат горы бутербродов, пирожных, сдобных булочек с кремом и еще всякой всячины, а посредине возвышается сверкающая никелем электрическая кофеварка, над которой поднимается пар. При виде такой кучи съестного меня, как всегда, когда я не голоден, начинает немного подташнивать.
Возвращаюсь к нашему столику и вижу, что рядом с моей тарелкой лежит какой-то плоский предмет в оберточной бумаге.
— Что это такое?
— Открой и посмотри.
Разворачиваю бумагу и вижу портсигар.
— Поздравляю с днем рождения и желаю счастья, — говорит она.
Верчу портсигар в руках, разглядываю его. На маленькой квадратной пластинке выгравированы мои инициалы: В. А. Б. Она не забыла даже моего второго имени. Внезапно я чувствую, что это трогает меня, трогает до глубины души. Мне хочется взять ее за руку и сказать: «Я люблю тебя, Ингрид. С этой минуты все будет по-другому». Но я не могу этого сделать, так как знаю, что это неправда.
— Нравится тебе?
— Очень... Честное слово... Спасибо тебе большое, Ингрид. И ведь это именно то, чего мне так хотелось... У меня никогда не было портсигара.
Я все смотрю на портсигар — на нее я не гляжу — и говорю:
— Мне... мне бы хотелось, чтобы у нас все было по-другому, Ингрид... Мне, правда, хотелось бы.
— Но это невозможно? Да?
— Я не хочу поступать подло по отношению к тебе, ты это знаешь.
— Я этого и не считаю.
Я открываю портсигар.
— Сколько сюда помещается, пятнадцать сигарет?
— Да, пятнадцать.
— И тут еще эта металлическая пластинка, чтобы их придерживать. Мне это нравится больше, чем пружинки, — те мнут сигареты.
