Она не спит. Не ест. Не встает и не ходит. Она боится отойти от кровати, от этого лотка.
Я решаю повесить на дверь объявление. Прошу у старшей медсестры черный маркер и печатными буквами пишу: ПРОСЬБА НЕ БЕСПОКОИТЬ.
Дверь открывают нараспашку. Входят с подарками, цветами, приносят еду, книги.
— Я видел объявление, но подумал — это для кого-то другого.
Я стираю зеленую жижу с губ жены.
— Хочешь, выпровожу их? — спрашиваю.
Я хочу выпроводить их всех до единого. Сама мысль о том, что эти люди претендуют на мою жену, на право веселить ее, отвлекать, беспокоить больше, чем я, сводит меня с ума.
— Может, попросить их уйти?
Она мотает головой.
— Нет, только цветы унеси. От них голова кружится.
Через час я снова выношу лоток. В палате все так же негде ступить. Я опускаюсь у ее койки на колени и шепчу:
— Я ухожу.
— Ты еще вернешься? — шепотом спрашивает она.
— Нет.
Она смотрит на меня непонимающим взглядом.
— Куда это ты уходишь?
— Ухожу.
— Принеси мне диетической колы.
Она так ничего и не поняла.
У меня сердце разрывается, когда вижу, как она сидит посреди койки в заляпанной ночной рубашке и не может попросить всех уйти, не может прекратить все это. К рубашке у нее прикреплен телефон, он несколько раз подает сигнал. Она отвечает. Она никогда не пропускает звонки. Представляю, как она говорит: «Господи, ну какого черта вы меня беспокоите — я занята, у меня рак!»
Через некоторое время я уже сижу на краю кровати и смотрю на жену. Она невероятно красива, стала гораздо более хрупкой и женственной.
— Дорогая?
— Что? — в ее голосе слышатся нотки сердитой птицы, упрятанной в клетку: «Кр-ра!». — Что? На что ты там смотришь? Что ты хотел? Кр-ра!
— Да нет, ничего.
Я обтираю ее прохладной губкой.
— Щекотно, — жалуется она.
— Почаще говорите ей, как она красива, — советует мне кто-то в коридоре. — Мужья, чьим женам сделали мастэктомию,[9] должны постоянно напоминать своим любимым, что те еще очень даже привлекательны.
— У нее гистерэктомия,[10] — замечаю я.
— Все равно.
Через два дня из жены вынимают тампоны. Я сижу в палате, когда заходит врач-стажер с длинным пинцетом, похожим на щипцы, и вытаскивает из ее влагалища ярды марли и груду ватных тампонов — все запачканное кровью, как при боевых действиях. Прямо незадавшаяся шутка: про то, сколько народу поместится в телефонную будку — стажер все вытаскивает и вытаскивает.
— Что-нибудь еще осталось? — спрашивает она.
Стажер качает головой:
— Теперь там тупик, мы зашили вагину с одной стороны — получился рукав, который никуда не ведет. Не удивляйтесь, если заметите кровотечение — стежок-другой может разойтись.
