Не было человека более безупречного и кроткого, чем она, ни у кого не было такого благочестивого взгляда. Когда Аманда после рождения Софии не захотела больше играть Марию, спектакль с яслями отменили.
Аманда была несравненной и единственной в своем роде, и, наверное, в округе не было ни одного молодого мужчины, который ночами не мечтал о ней, которому она не снилась и который не тосковал по ней.
Она же видела лишь одного-единственного — жилистого, худого мужчину с родинкой на левом виске и с густыми темными ресницами, которые она считала неотразимыми. Он был намного старше ее, и он был настоящим мужчиной, а не мальчиком, как все остальные, с которыми она по воскресеньям встречалась на пьяцце. Его звали Риккардо Валентини, и он, как никто другой, умел задним ходом поставить седельный тягач вместе с прицепом в самый узкий переулок, умел водить гусеничные трактора на самых крутых склонах и не только ездить на любых машинах, но и ремонтировать их. Когда он незадолго до наступления темноты приезжал на огромном грузовике, поскольку возил тюки с сеном для Марио, она мчалась через все село до главной улицы, лишь бы помахать ему рукой. Сначала Риккардо это удивляло, потом он стал махать рукой в ответ, а еще через неделю решился заговорить с ней.
— Я тебя знаю, — осторожно начал он, — ты работаешь в «Алиментари».
— Я тоже тебя знаю, — ответила она и подарила ему свою потрясающую улыбку. — Иногда я вижу тебя на грузовике или на «Руспе».[41]
— В субботу в Рапале будет праздник святого Лоренцо.
Поедешь со мной?
— Хм… — сказала она и просияла. Потом воскликнула: — До субботы! — и побежала назад в магазин.
С тех пор они стали неразлучны. Они встречались каждый вечер, ходили в кино, ездили в Ареццо, сидели, держась за руки, половину ночи на пьяцца Гранде, считали падающие звезды, загадывали втайне друг от друга одни и те же желания или обнимались, когда думали, что их никто не видит.
Риккардо не мог поверить своему счастью. Надо же было такому случиться, что самая желанная женщина в Вальдамбре влюбилась именно в него! Теперь друзья и коллеги при встрече с уважением смотрели на него, и ходили слухи, что он знает какой-то «хитрый трюк», потому что он не был ни самым богатым, ни самым красивым из них.
Риккардо пропускал все это мимо ушей, и они планировали свадьбу.
Четыре часа спустя Йонатан ехал за Риккардо на изрядно помятом темно-зеленом двенадцатилетнем «фиате». У него был техосмотр с запасом еще на полгода, не было никаких запасных частей, зато оказался привод на все четыре колеса. На нем Йонатан мог запросто доехать до Ла Пассереллы. Он выторговал его за тысячу двести евро, и ему даже удалось расплатиться кредитной карточкой, что значительно облегчило дело. Риккардо уладил все формальности по поводу налогов и страховки, и Йонатан чувствовал себя таким свободным и счастливым, каким был вскоре после окончания школы, когда получил свою первую машину — подержанный «фольксваген-жук».
