— Я боялась, — сообщает Марни, — что течение меня снесет. Но в воду все-таки полезла. А он сидел на другом берегу и смотрел, как я к нему плыву. Я вообще часто делаю то, чего больше всего боюсь, — поясняет Марии. — Так приятно, когда страх все тело сковывает. Жутко приятно.
А зимой, — рассказывает она, — Ральф уехал в другой город учиться. Он обещал мне писать. Но до самого рождества так ни строчки и не прислал. А у меня адреса его не было.
В первый день рождественских праздников его «кавасаки» стоял у тротуара возле дома, где живут его родители.
— Я до него не дотрагивалась, — говорит Марни.
Она стояла около мотоцикла и ждала, когда появится Ральф.
Смотрела на входную дверь, потом на окна, где в гостиной горел свет. Было четыре часа, уже темнело.
«Ты что здесь делаешь? — спросил Марнин отец, он как раз собирался поставить в гараж машину. — Ступай наверх, к матери».
После, уже в детской, она слышала, как взревел мотор и «кавасаки» умчался.
— Ральф больше не мог оставаться командиром у волчат, — говорит Марни, — он ведь жил в другом городе.
— Мне пора идти, — говорит Марни и поднимается со стула.
— Куда это ты, Марни? — спрашивает молодая сотрудница. — Нельзя же просто так взять и уйти.
— Я тут кое-что придумала, — отвечает Марни.
— Что же именно?
— Я подумала, что если соберу рюкзак, подстригусь совсем коротко, зачешу волосы назад, обмотаю грудь шарфом, чтобы она стала плоская, надену брюки и свитер, то смогу пойти к волчатам. Мама будет плакать, а отец, ясное дело, раскричится.
— Минутку, — перебивает старшая, встает из-за стола, подходит к Марни, берет ее за плечи и вновь усаживает на стул. — Это ты просто так подумала.
На ней темные чулки и тяжелые туфли, словно она собралась в горы.
— Так дело не пойдет, — поддакивает младшая и тоже берет Марни за плечо.
Марни следит, чтобы выражение лица не изменилось, Переводит взгляд с одной на другую. Женщины заслоняют окно.
— Ладно, — говорит Марни. — Инга бежала впереди, а Ральф за ней.
Она слышит, как обе с облегчением вздыхают.
— То-то же, — говорит младшая.
Они делают шаг в сторону, и Марни тоже облегченно вздыхает.
— Теперь расскажи нам все по порядку, а мы запишем, — командует старшая. Она выдвигает стул из-за стола и садится напротив Марни. — Ты хорошая девочка, Марни.
Марни не поворачивает головы, только косится влево, туда, где молодая устраивается за пишущей машинкой и вставляет лист бумаги.
— Значит, ты хорошо знала и Ингу и Ральфа, — говорит старшая.
