Белый голубь свежести непервой
меж камней, под окнами, внизу
прорастает, брызжа пеной перьев,
как безумья режущийся зуб;
прорастает с болью небывалой,
и недаром этою весной,
этим утром это небо в алой
пелене – как нёбо над десной.
И взмывает в полдень, лирохвостый,
на карниз ковчега жестяной,
где, под ложе кинув меч двуострый,
ты с чужой спасаешься женой…
Из губы прокушенной сочится
розоватым мартовским светлом
алый рыбий глаз растенья-птицы,
вдвое увеличенный стеклом;
за окном господен соглядатай,
на её груди твоя рука,
и клубятся у черты закатной
вспененные волны-облака.
