– Спасибо.
– Туалетная комната по коридору направо. Спокойной ночи, – Качинский похлопал себя по карманам, достал из правого ключи, из левого – мобильник, покрутил его, будто в сомнении и сунул обратно, – До завтра.
Накрапывал дождичек, приятно пощипывая лицо своими легкими прикосновениями. После духоты помещения эта свежесть была весьма кстати: то ли от общения с полупьяным Поляковым, то ли от еще не до конца решенной задачи, которую поставила перед ним Эмилия Фальк, Качинский маялся головной болью. Он был очень ответственным, с молодых лет, едва оторвавшись от бабушкиной опеки по причине ее смерти. Она все за него помнила, и он, когда ее не стало, вдруг осознал, что вполне может пользоваться своей памятью, не такой уж он беспамятный, девятилетний Ваня. И мама, часто что-то забывавшая, вдруг стала просить его напомнить ей то или иное. И он с удовольствием напоминал, важничая при этом, по-взрослому пытаясь даже дать какой-то совет. И мама слушала его, иногда рассеянно, но всегда согласно качая головой. Ему мнилось, что он умнее, пусть не житейским опытом, так хоть логикой мысли.
Задание Эмилии Фальк, поначалу казавшееся невыполнимым, теперь было на треть выполнено: чем больше он размышлял над этим, тем больше в этом убеждался. Поляков подходил по всем статьям.
Дойдя до своего дома, он машинально глянул на светящееся кухонное окно своей квартиры и улыбнулся: не спит Леночка, ждет усталого мужа. Мысль эта приятно согрела душу, желудок в предвкушении Леночкиных котлеток нетерпеливо заурчал, а ноги невольно зашагали быстрее.
– Почему ничем вкусным не пахнет? – почти возмутился он, открывая дверь своим ключом и утыкаясь в мягкий шелк волос жены, ожидавшей его в коридоре.
– Потому, Качинский, что я уже трижды разогревала ужин, ожидаючи тебя у оконца. А ты домой не торопился, – упрекнула она вроде бы шутливо.
– Обстоятельства! – сважничал он, многозначительно подняв указательный палец вверх.
– Интересно…Что такое могло произойти в твоей конторе, что тебя так раздуло? – ухмыльнулась она необидно, ткнув его в выпяченный картинно живот.
– Ты сначала молодца накорми, а уж потом расспрашивай!
– Без проблем! Руки вымой! – напомнила она.
Руки нужно было мыть непременно. Леночка, будучи хирургом, считала ополаскивание пальцев холодной водой не мытьем, а отмазкой, и всегда следила за Качинским, как за ребенком, контролируя количество взмыленной пены на руках и температуру воды, текущей из крана. Полотенца для вытирания рук у них в доме были бумажными, сразу на выброс, и Качинский часто шутил, что пол ее зарплаты уходит на эти рулоны, и хозяин супермаркета, в котором он массово закупал их, должен бы уже дать им скидку процентов так в пятьдесят. Он прощал жене это ежедневное занудство, беззлобно бубня что-то в ответ на ее замечания и придирки: любовь к хрупкой на вид, но сильной и безбоязненной Леночке, была такой, что ее, вроде бы зудящий голос, он воспринимал, как музыку, честно намыливая руки еще и еще раз.
