Все выходит складно, но как это объяснить магистру Гайюсу? Рыжий печально вздохнул и покачал головой. Впрочем, если Наставник действительно послал его, как разменную пешку, то, может, и не надо будет ни в чем отчитываться. Уже сейчас Исэйас чувствовал, что, будь у него выбор, он бы предпочел компанию ранее ненавистных охотников, чем вернулся обратно в Обитель.
За подобными размышлениями незаметно прошел день, и Хес скомандовал привал. Пока послушник таскал хворост для костра, охотник с чем-то долго возился у своего жеребца. Когда веселые языки пламени стали озорными зверьками мелькать по сухим дровам, а Исэйас, предвкушая отдых, присел рядом с расстеленными одеялами, Хес снял притороченный к седлу длинный сверток, в котором что-то глухо стукнуло.
— Вставай, — приказал он, протягивая послушнику… деревянный меч.
Парень изумленно вытаращил глаза, рассматривая предложенную вещь, а потом упрямо помотал головой:
— Ни за что! Инквизитору не нужна презренная сталь!
Не сказать, что он всерьез пытался прикрыться этим аргументом, но больше на ум ошарашенному послушнику ничего не пришло.
— То-то они постоянно с ней таскаются, — бросил тренировочный клинок рядом с пареньком Хес. — Что будешь делать, если Тварь встретишь, не умея даже кинжал в руках держать? Вопить и драпать, как последний селянин?
— У меня есть святое Слово! — юноша сам не верил в свои слова, но обучаться владению оружием очень не хотелось.
Хотя бы ради этого непередаваемого выражения на лице мужчины и стоило так упираться. Нашла коса на камень, встретились два упрямства. Но Исэйасу было невдомек, что, раз охотник старше, то и пользоваться своей упертостью он научился куда лучше послушника.
Паренек завопил больше от неожиданности, чем от боли, когда точно такой же клинок в руках Хеса с громким шлепком плашмя приложил юношу по бедру, заставив подскочить.
— Ты чего?! — открыл было он рот, но новый удар, на этот раз ребром по икрам, вынудил его охнуть от боли и неловко попытаться отскочить в сторону.
— Бери меч и защищайся, — Хес двигался на послушника, сузив глаза.
Рыжий снова замотал головой, отступая назад, получил еще несколько тумаков: то по плечу, то вновь по многострадальным ягодицам, только-только начинающим привыкать к походной жизни в седле, и схватил деревяшку, неловко попытавшись защититься от хлестких ударов.
— О, я смотрю, ты практиковался на большой дороге, — насмешливо заметил охотник. — Чего ты в меч вцепился, как разбойник в дубину?
