– Я знаю, – ответил Каширин. – Он уехал из города со своей девушкой.
– У него есть девушка? – голос Лизы звучал с искренним удивлением.
– Я так понял, что да, – сказал Каширин. – Так что это приключение для нас закончено.
Мельников стоял на пороге больницы и курил: судя по всему, это была далеко не первая сигарета после побега пациента из-под капельницы. Каширин встал рядом и тоже вынул пачку сигарет.
– Не советую, – произнёс Мельников. – Вид у тебя что-то неважный.
– Меня, кажется, кондратий приобнял, – вздохнул Каширин. – Хреново, если честно.
– Сейчас посмотрим, – сказал Мельников и загасил окурок в выбоинке в стене. – Нашёлся беглец-то. Лежит в палате, глазами лупает. Даже разговаривать изволит: мол, кто я, да где я, да что случилось. Тихий да смиренный – и не скажешь, что ваш фигурант.
– Это Зонненлихт тихий и смиренный? – Каширин вопросительно изогнул бровь: уж больно такое описание не состыковывалось с тем Зонненлихтом, которого он допрашивал несколько часов назад. Однако Мельников кивнул.
– Именно.
Несмотря на общую усталость и разбитость, Мельников не мог уснуть.
По большому счёту, дежурный врач и не должен спать, однако на практике Мельников любил прикорнуть в ординаторской до рассвета. Но сегодня, хотя тело взывало о сне и покое, мозг лихорадочно работал, не позволяя даже задремать. В конце концов доктор перестал бороться с собой, встал с диванчика, и, налив в свою кружку с отколотым краем кофе покрепче, включил компьютер.
Каширин, которому дали несколько таблеток и в целях профилактики оставили на ночь в ВИП-палате, явно чего-то недоговаривал. Мельников прекрасно знал, что епархиальный следственный отдел всегда обладает самой подробной информацией о фигурантах собственных расследований. В конце концов, доктором двигало врачебное любопытство: интересный пациент по всем законам природы должен был быть мёртв, причём довольно давно; однако он лежал в палате и даже разговаривал.
К тому же Мельников, несмотря на показной атеизм и гусарскую браваду, верил в ряд вещей, которые не объяснялись научным материализмом. Врачи народ жёсткий и циничный: профессия накладывает отпечаток, знаете ли; но Мельников на своём веку повидал такого, что научился не отметать сразу самые странные и невероятные версии. В молодости, работая в детской больнице, он не раз, будучи абсолютно трезвым, слышал ночью детские шаги в коридоре, что вёл из реанимации к моргу. Топ-топ-топ – шаги раздавались чётко и ясно, словно настоящие дети шли из жизни в смерть, но коридор был пуст – как-то чересчур пуст. Все реаниматологи попадают в ад, думал тогда Мельников, и уволился из больницы, однако ему пришлось и повидать и услышать ещё и не такого.
