Пьяри сказала правду. Я сел и задумался. Пьяри опять одержала верх. Она восседала на кровати, словно рани, подогнув одну ногу и обхватив колено рукой. В это время за дверью предостерегающе кашлянул Рустамхан. Мужество покинуло меня, и я задрожал всем телом. Но моя ненависть к Рустамхану только усилилась. И тогда я понял, что если не могу бороться с ним в открытую, то готов вонзить в него нож из-за угла.
— Теперь уходи, — замахала руками Пьяри. — А завтра приведи Каджри! Обещаешь?
— Каджри — не ты, она не пытается командовать мной. Она сделает так, как я скажу. Я приведу ее завтра. Она меня любит.
— Любит, потому что ты спишь с ней рядом.
— Я и ее пристрою к какому-нибудь полицейскому и посмотрю, что получится, — сказал я со злостью. — Станет ли она такой бессердечной, как ты?
И, не дожидаясь ответа, я спустился вниз и принялся кормить буйволицу. Пьяри сошла следом за мной. Она набила трубку и положила ее перед Рустамханом.
— Сукхрам! — окликнул он меня.
— Да, господин, — я поклонился.
— Сядь, — приказал он, посасывая мундштук хукки. Я сел. Рустамхан сделал несколько затяжек, а потом спросил, выпуская клубы дыма: — Можешь сделать для меня одно дело?
— Какое, господин?
— Ты, говорят, хорошо лечишь?
— Кто знает, хорошо или нет, пытаюсь иногда.
— Посмотри-ка мою ногу.
Я подошел и увидел небольшую ранку на лодыжке.
— Ну, что это? Что молчишь?
— Господин! — отшатнулся и горестно посмотрел на Пьяри. Она закрыла лицо руками.
— Да, да, и у нее тоже, — кивнул головой Рустамхан.
Мне показалось, что я схожу с ума. Я обхватил голову руками и застонал. Рустамхан удивленно смотрел на меня.
— В чем дело, Сукхрам?
— Ты! Что ты наделал, Рустамхан! — Я сам удивился своей смелости и непочтительности, с которой обратился к нему. — Если ты болен этим, как ты посмел коснуться моей жены, ведь она была чище луны и нежнее воска!
— Кто знает, может быть, это она меня заразила.
— Если ты еще раз повторишь это, я из тебя сделаю Рустама и Хана — двоих, понял?
Я встал с места. Рустамхан испуганно замахал руками.
— Сядь, сядь, Сукхрам. От судьбы не уйдешь. Это можно вылечить?
Мое сердце обливалось кровью. Я припал к ногам Пьяри и прошептал:
— Ты не человек, Пьяри, ты святая!
На глаза Пьяри навернулись слезы. Я знаю, это были слезы радости…
Так вот почему Пьяри не позволяла мне к ней прикасаться. Она хотела меня спасти. Только теперь я понял все! Слезы душили меня, я не мог говорить. Рустамхан с неослабевающим изумлением следил за мной. Не знаю, сколько прошло времени, но, когда я пришел в себя, сердце мое было разбито.
