— Да, да, ненавижу!
— Пьяри! — взмолился я.
— Ненавижу! — она прислонилась головой к створке двери. — Но не тебя, себя ненавижу. Меня мучают страшные боли, я не нахожу себе места. Но я не говорила тебе, боялась огорчить. А ты ничего не хочешь понять. Я сторонилась тебя для твоего же блага. Я люблю тебя, люблю твое красивое тело. Мне не суждено жить, но не хочу, чтобы ты заболел этой ужасной болезнью. Ты все еще не веришь? Ну что ж, уходи, я сама во всем виновата. Даже если я удержу тебя, все равно не смогу быть твоей. Иди и возьми себе в жены Каджри. И уходи с ней отсюда далеко, далеко, чтобы навсегда забыть меня.
Пьяри зашаталась и стала медленно опускаться на пол. Я подхватил ее и отнес на кровать, затем принес воды и брызнул ей в лицо. Она пришла в себя.
— Пьяри! — позвал я дрожащим голосом.
— Что, мой Сукхрам! — отозвалась она, а потом спросила: — Выполнишь мою просьбу?
— Любую, Пьяри! Ты только скажи, я все сделаю. — Мой голос срывался, сердце тревожно стучало в груди. Все происходящее казалось мне страшным сном.
— Это правда?
— Да, да, Пьяри, говори, я жду.
— Приведи когда-нибудь Каджри, покажи ее мне!
— Пьяри! — не веря своим ушам, вскричал я.
— Не кричи, — спокойно сказала она. — И не бойся, я не причиню ей зла и ничего ей не скажу.
Я опустил голову, и мы долго молчали.
— Нет, Пьяри, — наконец произнес я. — Я не оставлю тебя, поверь мне. Что случилось, то случилось. Я теперь и не взгляну на Каджри. Давай убежим отсюда вдвоем. Убежим совсем из княжества, поселимся где-нибудь в губернаторстве, где правят англичане. Там нас не тронут.
— Не тронут? Разве там нет солдат? Нет полиции?
Я готов был закричать, заплакать, и на моих глазах действительно показались слезы.
— Ты плачешь, Сукхрам? Скажи, это слезы бессилия или любви? Чьи это слезы, твои или мои?
— Они твои, Пьяри, — промолвил я, беря ее за руку.
— Мужчина, а плачешь, — печально улыбнулась Пьяри, проводя рукой по моим волосам. — Если и тебя покинет мужество, на кого же мне тогда опереться? Я лишь слабая женщина. Где мне взять силы?
У меня закружилась голова. Сегодня после стольких дней Пьяри вновь стала мне близкой. Разделявшая нас стена рухнула. Вода, собравшаяся на двух полях, затопила межу и слилась в единый поток. В тот день воскресла наша любовь. Так оживает и выбивается из-под земли тоненьким стебельком раздавленное и втоптанное в землю пшеничное зерно. До этого мгновения я словно ходил по натянутому канату, проделывая рискованные трюки, играя жизнью, но теперь я снова спустился на землю, где меня ждала Пьяри, и для меня не существовало больше ни страха, ни опасностей.
