– Как флаги Евро две тысячи двенадцать. Флаги Польши и Украины.
– Да, Майя. Неотвратимое на то и неотвратимо, чтобы происходить. Я не задумываюсь над тем, что будет в две тысячи двенадцатом. Кто знает, когда наступит мой две тысячи двенадцатый? А когда может наступить две тысячи двенадцатый для вас?
– Финальный матч будет в Донецке, – прибавил Матвей. – Представь себе, Майя. Стадион «Донбасс-Арена». Прожектора. Трибуны. Ринат Ахметов. Возле него – Чарлз Дарвин. Над полем – полное солнечное затмение. На трибунах – танцы святого Витта. До конца света – три минуты, ровно три минуты. Равнодушным не останется никто. – Матвей заговорил голосом спортивного комментатора: – Итак, арбитр подает мяч, мяч переходит к Кецалькоатлю, пас на Перуна, опасная ситуация на штрафной площадке, полузащитник Кали-Юги Тескатлипока пытается сыграть против правил, снова Лакшми-Нараяна… пас на Алу Парата, Алу Парата обводит второго полузащитника Уицилопочтли… Передача на Кецалькоатля… ГОЛ!!! ГОЛ!!! Такого экстаза мы еще НЕ ИСПЫТЫВАЛИ!!! «Шамбала» – чемпион!
Йоланта заржала.
– Простите, – сказала она, успокоившись. – Снесло голову. Так смешно!
Богус кивнул, словно между прочим:
– В две тысячи двенадцатом произойдет решающий матч, Яков. Представляете звучание своей симфонии на открытии этого чемпионата?
Яков покачал головой. Скрестив руки на груди, он сидел отдельно от всех, как засохший корень.
– Нет, ее не будет.
Яков взглянул на Матвея. Матвей закатил глаза к небу, встал из-за стола и пошел на кухню.
«Ну вот. А ты волновался. Ты победил!»
Яков ощутил жар в ногах. Предчувствие свободы.
– Матвей, что ты задумал? Прекрати! – вскрикнула Майя. Яков успел только увидеть лезвие ножа, которое блеснуло возле его глаз, и треск липкой ленты. При чем здесь лента?
Яков начал вырываться, но было уже поздно. Матвей заломил ему руки за спину и смотал их скотчем. Майя (было слышно, что ей не хватает воздуха) кричала:
– Ты что делаешь?! Матвей, прекрати! Хватит! Ты что, сдурел?
Матвей заломил ему ногу и примотал ее к ножке стула. Пара секунд, чтобы примотать и вторую.
– Ну вот, теперь все нормально. Господин Богус, вы не пугайтесь, это у нас сугубо семейные разговоры. Не обращайте внимания, продолжайте. – Матвей вытер пот со лба. – Что там вы рассказывали про Марию-Антуанетту?
– Ах, Мария-Антуанетта? Мария-Антуанетта из рода Габсбургов была уверена, что влияла на ход событий при помощи колоды карт. Раскладывая пасьянс, она считала, что мир понимает и слушается ее. Когда началась Французская революция, королеву бросили в тюрьму, чтобы отсечь ей голову. Мария-Антуанетта всю ночь раскладывала пасьянс, который повернул бы мир так, чтобы казнь отменили. Ее застали за незаконченным пасьянсом. Ее последние слова на эшафоте были таковы: «Почти получилось».
