– А если не поймет? – Настя осознавала, что ходит по краю пропасти, что сейчас подруга смертельно на нее обидится и они навсегда разругаются. И с тоской думала о том, как хорошо они общались в прошлом году, когда Ирка еще не решила, что ей любой ценой нужен Портнов. – Ты же такая красавица, Ир. Многие только и мечтают хотя бы постоять рядом с тобой. А ты выбрала парня, которому на тебя плевать.
– Сердцу, знаешь ли, не прикажешь. – Подруга поправила рукой выбившуюся из прически прядь. – А потом, я всегда добиваюсь того, чего хочу. Вот увидишь, я еще и замуж за него выйду. – Она хихикнула.
Настя понимала, что Степанова не привыкла проигрывать, и добиться Артема – для нее своего рода спорт. Ей сделалось неприятно.
– Ну, как знаешь. Только мне кажется, Артем не из тех, кто… – Она запнулась на полуслове.
– Ну, договаривай! – взвилась Ирка. – Не из тех, кто подбирает то, что само просится к нему в руки? Так ты обо мне думаешь? Значит, по-твоему, я – дешевка?
– Нет, не так, – устало проговорила Настя. – Но ты ведешь себя глупо.
С тех пор они больше не разговаривали.
Вытерев Фекле лапы, Настя постирала полотенце и повесила его на батарею в ванной. Все осенью здорово, но эта грязь, которая, учитывая Феклин окрас, особенно заметна на его шкуре…
Когда Настя вошла с чашкой чая в комнату, зазвучала музыка. Девушка не сразу догадалась, откуда идет звук, но, подойдя к открытому настежь окну, поняла, что виной всему Портнов и его гитара. Он снова и снова повторял тему колыбельной из оперы «Порги и Бесс», словно медитировал над ней.
Настя сама не заметила, как начала подпевать, сначала тихо, почти шепотом, затем все громче и громче, и вот уже в полный голос.
Портнов, не переставая играть, медленно повернулся на крутящемся стуле и теперь сидел, глядя на Настю.
Ей казалось, воздух ее комнаты звенит от мощи ее голоса, и весь он пронизан яркими, мерцающими, словно маленькие звезды, блестками, образующимися в той точке, где встречаются их взгляды.
Сейчас в Настином голосе была вся тоска, вся любовь, вся надежда, которую она чувствовала. Она выплескивала в песню все несказанные слова, все тайные страхи и знала, что ее слышат, что этот вдруг возникший между ней и Артемом диалог важнее и больше всех слов, всех не произошедших между ними разговоров, потому что только музыка может выразить то, для чего нет названий ни в одном языке мира.
Мелодия закончилась, дозвучал последний аккорд, и на Настю с Артемом из окон обоих домов полились аплодисменты, кто-то даже крикнул «браво».
