С такой внешностью и привычками Жорка был уместнее в каком-нибудь питейном заведении, но не в адвокатской конторе. Однако он с отличием окончил юридический факультет, ему предложили остаться в университете для научной работы, но Жорка решил испытать себя на практике. Его душа пламенела, как и его волосы. Мальчиком он плакал на торжественных линейках и почти рыдал во время фильмов, где герои умирали за свободу, честь и достоинство. Его любимым спектаклем был «Дон Карлос», а «Сердце Данко» — путеводной звездой.
Однажды прокурор, ведущий дело Радевых, его друг, с которым они окончили один факультет, сказал ему:
— Зайди ко мне в кабинет, у меня для тебя кое-что есть.
На следующий день молодой адвокат как был в сандалиях на босу ногу, так и явился в кабинет прокурора. Гот укоризненно посмотрел на него, но от замечания воздержался.
— Посмотри-ка вот это! — сказал он и протянул ему пухлую папку. — Хочу предложить тебе официальную защиту.
Стаменов внимательно прочитал обвинительный акт. На его лице не появилось никаких признаков воодушевления.
— А почему подсудимый не хочет нанять адвоката? — спросил он.
— Просто не хочет, и все.
— Как же так?
— Похоже, он убит горем и его не интересует собственная судьба.
— А его близкие?
— И они не могут убедить его. В камере он все время молчит, ни на кого не смотрит. И даже слушать не желает о защитнике.
— Тогда я стану для него не помощником, а обузой.
— Да, но в благородном смысле слова.
— Я никогда себя никому не навязывал, — недовольно проговорил молодой адвокат. — И не желаю навязывать.
— Ты лучше посмотри дело, а потом уж поговорим.
— Что там смотреть? За что тут бороться? Убил, признался, раскаялся. А мне что делать? Рвать в суде на себе волосы и проливать вместо него горькие слезы?
— А ты невероятно тщеславен, — произнес прокурор, заботливо поправляя свой новый галстук. — Между тем, речь идет об исполнении служебного долга.
При слове «долг» поклонник Шиллера мигом сдался. Потом отправился в ближайшую закусочную и съел две порции заправленного луком острого супа из потрохов, выпил бутылку теплого лимонада и вернулся в суд.
Чем глубже он вчитывался в дело, тем больше недоумевал. Как мог такой тихий и скромный, порядочный человек совершить такое жестокое убийство? Как могла настоящая любовь перейти в такую ненависть? И почему он так упорно отказывается от защитника? Может быть, это просто хорошо обдуманный встречный ход: почему бы после самопризнания и не предстать перед судом без защитника? Ведь даже судьи милосерднее к беззащитным.
