— Излишне громко закричали? — фыркнул Хеймиш. — Вы набросились на меня как мегера!
— Вы насмехались надо мной, бесчувственный невежа! — Миссис Макфедден угрожающе сложила руки.
— Ну хватит! — Дариус шагнул вперед, чтобы помочь Хеймишу подняться на ноги. — Вставайте с пола и приложите к голове холодную тряпку.
— Простите меня, мистер Макквин! — попросила Елена, отчаянно дрожащими руками протягивая ему холодную мокрую тряпку. — Не могу поверить… Я на самом деле очень виновата, сэр!
Забрав у нее тряпку, экономка проворно сложила ее и подошла к Хеймишу.
— Не извиняйтесь перед грубияном, мадам. Это его собственная вина — и моя. Мне следовало помнить о своем характере. Теперь я держу себя в руках. Почему бы вам не выпить по бокалу хереса в библиотеке, а я немного погодя принесу пирожков.
— Итак, перемирие. — Дариус подал Елене руку. — Пойдемте, Елена, и оставим их наводить порядок. Теперь миссис Макфедден вполне справится.
Смиренно понурив голову, Елена взяла его под руку и позволила увести себя из кухни. По мнению Дариуса, убежище его библиотеки еще никогда не было более желанным. Проводив Елену к креслу у камина, он достал херес и, наполнив небольшой хрустальный бокал благородным напитком, опустился на колени у ее ног.
— Вот.
Она взяла бокал, и при виде страха в ее глазах Дариус почувствовал, как у него защемило сердце.
— Вы имеете полное право сердиться, мистер Торн.
— Но я не сержусь.
— Как это может быть? Я ударила мистера Макквина железной сковородкой и чуть не убила его.
Дариус отчаянно старался не пойти на поводу у внезапно вселившегося в него озорства и не поддаться комизму обстоятельств и чудачеств своих домашних.
— Елена, — начал он, но был вынужден замолчать, так как им овладело веселье, и, заняв кресло напротив нее, он громко расхохотался. — Любой, обладающий здравым смыслом, одобрил бы ваши действия, — продолжил он, когда наконец успокоился настолько, что мог говорить.
— Почему?
— Потому что вы вели себя храбро. — Он пристально смотрел на нее. — Вы не знали, что Хеймиш на самом деле не представляет угрозы, и все же бросились в драку, защищая миссис Макфедден.
— Я услышала ее визг, а потом, когда… — Воспоминание затуманило ее голубые глаза. — Он… он назвал ее ведьмой и схватил за локоть… и я… Я выставила себя дурочкой.
— A-а, да, ведьмой. Думаю, в данном случае это выражение нежности. В ответ она называет его идиотом и как-то еще на гаэльском языке, чего совесть не позволяет мне перевести, но скажу, что это связано с его профессией и несомненной любовью к домашней скотине. — Дариус улыбнулся. — Но они не враги, и Хеймиш бросится на отряд стрелков, не дожидаясь, чтобы на ее голове пострадал хотя бы один волосок. Он ее обожает.
