— У вас хорошее зрение, мистер Торн. — Мистер Крейг достал колье из футляра и положил его на теперь расправленный черный бархат. — Однако я не так глуп, чтобы пытаться продать вам для него какие-нибудь камушки.
Дариус улыбнулся. Когда его друзьям потребовались деньги, он продал несколько камней «Отшельников» в Эдинбурге, заключив с торговцами выгодные сделки. За это ювелиры с удовольствием имели с ним дело и всегда стремились узнать, есть ли у него что-нибудь еще для продажи. Он взял в руки колье, ожидая, что оно будет таким же легким, как перья, которые оно изображало, но, почувствовав вес холодного металла, открыл рот от удивления.
— Откуда оно у вас?
— От иностранного джентльмена. Подозреваю, игорные долги заставили его спустить несколько фамильных ценностей. Кроме этого, ничего не могу сказать.
— Даже не скажете мне, какие камни были вставлены изначально? — спросил Дариус.
— Можете себе представить, дурацкие стекляшки! — пожав плечами, улыбнулся мистер Крейг. — Я вытащил их, мистер Торн. Я не могу держать в своем магазине вещи, не соответствующие моим стандартам, и подвергать риску свою репутацию огранщика, если кто-то по ошибке подумает, будто я выдаю их за драгоценные.
— Вы честный человек.
— И сентиментальный. Более практичный человек переплавил бы это колье ради золота, но у меня не поднялась рука. И мистер Кавендиш сказал, что он не смог бы воспроизвести его, даже если бы постарался… Однако оно не продается, — вздохнул мистер Крейг.
— Не вызывает интереса? — слегка удивился Дариус.
— Думаю, слишком эффектно для здешних мест, сэр. И могу сказать, покупателей отпугивает стоимость установки камней. — Мистер Крейг замолчал и с надеждой посмотрел на Дариуса. — Требуется немного фантазии, верно?
Дариус рассмеялся. Он был не в том положении, чтобы покупать ювелирные украшения. И все же если удовольствие от возможности осыпать женщин дорогими подарками имело свою привлекательность, то в его мыслях теперь существовала только одна женщина. Прошедшей ночью он чувствовал себя нескладным болваном, старающимся сделать все возможное, чтобы успокоить ее и при этом до нее не дотронуться. Он возился с камином и болтал без умолку о пустяках, потому что у него горели ладони от желания погладить ее по щекам и прогнать страх, еще туманивший ей глаза. Когда она разбудила его, он видел ее во сне, и характер его сновидений не имел ничего общего с вежливой сдержанностью и джентльменским поведением.
