Но, вылезая из машины, попрощавшись с Димкой, который тут же развернулся и умчался обратно, увозя свои наполеоновские планы, она улыбнулась своиму страху. Представь, Михайлова, что у тебя сейчас все отберут — стрижей и мальчишку, злую Лизавету, и завтрашний разговор с Гордеем. Обрадуешься?
Побежала к калитке, дергая, пролезла в еле открытую щель, протопала кроссовками к дому, водя перед собой руками, чтоб в темноте не напороться на столб или Кузькину будку. И тяжело дыша, разочарованно подергала плотно прикрытую дверь. Нашарила под ступенькой тяжелый ключ, сунула в разболтанный замок. Тихо вошла, прокрадываясь в комнату мальчиков. Постояла у двери Гордеевой комнатушки, в надежде, а вдруг все же не спит. Но старик храпел, перекатывая голос от выдоха к вдоху. И она, медленно пристроив к розетке зарядное, ушла в палатку, горячо мечтая заснуть быстро и каменно, чтоб сразу ей — утро.
Ей приснился Сережа. Лежал на камнях выше яркой зеленой воды, нога свесилась, роняя вниз медленные капли крови из рассеченной ссадины, руки раскинуты по изломам скалы. Серые глаза смотрят в выцветшее небо, медленно теряя свой живой свет.
Села, возя руками по щекам, откидывая с лица густые пряди, продрала их пятерней, трудно сглатывая пересохшим горлом. И вылезла в еще бледный рассвет, встала, покачиваясь, с напряженным испугом глядя в сторону тихого дома. Что ж такое-то, снова никого и полная тишина, только птицы. Да мерный шум небольшого прибоя.
Спотыкаясь о шнурки, пошла к навесу, и на всякий случай обошла дом, заглянула за выбеленный потресканный угол, откуда за провисшими проволоками был виден пустой утренний пляж. Никого. Только старая байда, чернея квадратными бортами, покачивается на тихой воде. И Гордей рядом, согнув коричневую спину, возится, погромыхивая чем-то.
Ахнув, Инга кинулась туда, на песок, шаркая спадающими кроссовками. Уйдет, старый черт, на свою рыбалку. Думает, наверное, она еще спит.
Бежала, прогоняя из памяти страшный сон, где Сережа лежал вместо мертвого Рома и сам был мертвым.
Гордей поднял седую голову и выпрямился, опуская длинные жилистые руки. Рядом с байдой на песке, согнув плечики и обняв коленки, сидела Нюха. Узкую спину скрывала копна кудрявых волос.
Инга встала рядом, и девочка подняла к ней светлое тихое личико с большими глазами.
— Там дельфины. А еще я слушала ночных бабочек.
— Да. — Инга быстро кивнула и коротко улыбнулась, не отводя глаз от старика.
— Гордей, — сказала звонко, — Гордей…
