— Нюшенька, — ласково обратился старик, — беги, чай там, такое.
— Какой чай. Гордей…
— Не? — удивился тот и вдруг улыбнулся, щеря желтоватые прокуренные зубы, — ладно, сидай тогда. Нюха, иди, Кузьку накормишь там.
— Я побуду. С водой, — девочка уткнула в коленки маленький подбородок, — подожду вас, тут.
— Сказал, иди, — сурово ответил старик, — а то крикну вот.
Нюха быстро встала и пошла к дому, испуганно оглядываясь на грозного хозяина.
Усаживаясь в байду, Гордей пожаловался светски:
— Сама чисто ж бабочка, не усмотришь, кто и прихлопнет. Села? С полчаса будем идти. Кохту возьми там, укройся, а то ветер.
— Куда? — растерялась Инга, нашаривая чуть влажную толстую «кохту» и кидая ее на плечи.
— На мыс. Есть там место одно. Пока идем, и расскажешь.
Снова мерно тарахтел подвесной мотор, толкая тяжелую уемистую лодку к изрезанным берегам огромного мыса. Журчала у борта вода, медленно просыпаясь. Инга, тесня ребра, согнулась, чтоб опустить руку, не достала и села, обхватывая колени. Старик сидел напротив, твердо уперев босые ноги в деревянную решетку, под которой лениво переливалась небольшая лодочная вода. Держа рукоять и поглядывая то на спутницу, то через ее голову на дальние берега мыса, повелел:
— Рассказуй.
— Сережа… — сказала она после небольшого молчания, и внешние звуки притихли, отодвигаясь.
… - Откуда я знала, что в шестнадцать можно вот так. Полюбить. Я после долго еще думала, это детское все. Пройдет. Мы ведь друг друга и не узнали толком, понимаешь, Гордей? Жили, считай, отдельно, так, издалека друг друга видели. А потом, когда случилась с нами любовь, то сразу все так вывернулось, что встречи эти, по пальцам их. Но он у меня был первый.
Говорила, стараясь не слишком подробно, но это было важно, так важно, что хотелось все время смотреть на старика с вопросом и ожиданием. Он прожил долгую жизнь, а вдруг он все знает. Вдруг скажет, про Олегу, ну, ты шо, та какой там Петр, ясно же — Серегина кровь. Или пусть хотя бы соврет, успокоит! Сама она не умела, никогда.
— Твой он, — сказал Гордей, выслушав не слишком внятный и последовательный рассказ, — ну чего же, так вышло, молодая, горячая. Дура, значит. И он. А хотя и нет. Он получается, умный. Хоть и пацан был, да умнее тебя в тыщу раз.
— Как же… Был бы умнее, разве сбежал бы? Или потом, нашел бы меня потом!
— Та сама спросишь, — уверенно сказал старик, и она замолчала, прижимая к груди стиснутые кулаки с отчаянной надеждой.
