Иван Семенович сорвался с места.
— Господи боже мой! Только приказывайте, сию минуту все будет, крикнул он, нажимая кнопку.
— Вот что, голубчик, — начала Катя, обращаясь к явившемуся лакею, — вы нам дадите рябчиков под белым соусом… Только поскорее, пожалуйста!
— Слушаюсь, — метнулся лакей. — А стерлядь паровую сейчас прикажите подать!
— Да, да, — вспомнил Кочеров, — подавайте сейчас…
Катя медленно, маленькими глотками тянула вино.
— Ах! Давно я не пила настоящего шампанского… великолепный напиток! Он напоминает мне мою молодость!
— Что вы, Екатерина Михайловна, стыдитесь говорить: «вашу молодость» да разве теперь-то вы не молоды! — искренне вырвалось у Кочерова.
— Теперь бы еще устриц десяток и совсем бы на столицу походило! продолжала Катя, мечтательно щуря свои темно-серые глаза, — вы, Ваня, обратилась она к Кочерову, — понятия не имеете об устрицах.
— Откуда мне… в Сибири их нет! Думаю, привычку надо к ним.
— Да, брат, Катюша, — здесь об устрицах забыть надо… Это тебе не Москва! — вставил Егорин, наполняя бокалы. — Нечего старое вспоминать! Выпьем лучше!
Катя залпом выпила бокал.
— Люблю за ухватку! Молодец девка: пьет не морщится! — одобрительно крякнул Егорин.
— А ты, что же, разлапушка, — продолжал он, обращаясь к Шуре, — сидишь невесела. Пей вино-то… — И он обхватил ее левой рукой, та сконфуженно опустила глаза и сделала слабую попытку освободиться. — Ничего, ничего! Сиди себе смирненько… Ишь ты, нагуляла сколько жира… Сдобная!
Шура молчала, краснела и ежилась от слишком грубых прикосновений своего кавалера. На глазах у нее блестели слезинки. Катя отодвинула кресло и, шумя своим черным шелковым платьем, прошлась к пианино.
— Эх, тряхнуть разве стариной, спеть, — воскликнула она. — Только вот, кто аккомпанировать будет.
— За этим дело не станет: тапёра позвать можно. Здесь при гостинице есть… — отозвался Иван Семенович.
— Вот и прекрасно! Позовите, пожалуйста!
Явился тапёр — низенький невзрачный человек, со сморщенным лицом еврейского типа. Войдя, он подобострастно поклонился присутствующим, и усевшись за пианино спросил:
— Что сыграть прикажете.
— Знаете аккомпанемент к романсу «Жажду свиданья».
Тапёр утвердительно кивнул головой и взял несколько вступительных аккордов. Высокое, несколько надломленное, но приятное, ласкающее слух сопрано Кати, вступил под аккомпанемент и полился страстный зовущий романс. Кочеров слушал, низко наклонив голову.
— Приди, мой милый, я в ожидании! — пела Катя.
