— Ксаверия, не пытайтесь меня утешать бесполезными словами…
— Я думаю то, что говорю…
— Благодарю вас за это… Но если бы вы не думали, вы могли бы сказать это так, что горе мое уменьшилось бы от этого… Ксаверия, перед Оксусом, столь великим, сильным, всеми любимым, я страдал за мои измены, они наполнили меня стыдом и я хотел искупить мой грех перед вами, перед самим собой, принося в жертву мои надежды… Ах! Я знаю, они были безумны… Никогда вы меня не полюбите!.. Но я, наконец, хозяин здесь! Моя страсть, я мог бы удовлетворить ее, отомстив вам же самой, обладая вами, мучая вас. Потому что это тоже счастье, ужасное, безнадежное счастье!..
— Коинос!
— Оставьте! Дайте мне сказать! — прорыдал Коинос трагическим голосом, полным страсти. — Ваша душа была бы мне недоступна, вы бы прокляли меня!.. Но я обладал бы вашим телом, которое… Ксаверия, вы были бы моею, как этот мрамор, который я разбиваю…
Он встал. Резким движением схватил белую статуэтку и бросил ее с силой об стену, так что, не смотря на обои, она разбилась вдребезги…
Но он тут же упал на колени перед Ксаверией, и, спрятав лицо в руках бесстрастной девушки, он отчаянно рыдал и умолял ее:
— Прости меня! Прости меня!
Во время этой пылкой сцены, Ивонна не тронулась с места, не произнесла ни слова. Она дрожала всем телом.
Вдруг сдавленный крик вырвался из ее уст… Она встала, нагнулась над распростертым человеком, над поверженным колоссом. Своими дрожащими ручками, горящими в лихорадке, она прикоснулась к его челу, подняла его голову…
Перед Ксаверией, улыбавшейся загадочной улыбкой, глаза Коиноса и Ивонны встретились и проникли глубоко в бездну…
И странным голосом, таким глубоким, какого у нее еще никто не слышал, Ивонна просто сказала:
— Поди ко мне, Коинос…
Он встал… Обеими руками она повисла на шее у него, вся прижалась к нему и с какой-то безумной настойчивостью сказала:
— Унеси меня!
Он схватил ее, поднял, как ребенка, прижал к своей широкой груди…
Глубоко задумавшись, не улыбаясь более, Ксаверия осталась одна…
V
Сэнт-Клер, Коинос, Оксус
Была глубокая ночь, когда на террасе дома Коиноса из отверстия лестницы появился человек.
Он сделал несколько шагов по гладкому цементу террасы; потом с глубоким вздохом он мягко опустился и лег на спину, положив голову на скрещенные руки… Он смотрел вверх, теряясь взором в небе, где две луны, освещающие Марс, находились в эту минуту на противоположных краях горизонта…
Часто вздыхал этот человек, часто губы его шептали что-то неясное…
