— Вы идете на смерть.
Перед своими десятью спутниками, полными удивления, Сэнт-Клер повернулся к авиону.
— Клептон, это электрический аппарат. Ничего особенного, не правда ли?
— Ничего… Подвижные крылья… Они бьют как у птиц..
Клептон уселся и попробовал его действие.
— Это просто. Удивительный аппарат!
— Пири, карту Марса, — прибавил Никталоп. — Я еду, сложи карту и положи ее на сидение.
Он нагнулся, взял четыре черных ящика, привязанных ремнями к сиденью, и передавая их Клептону, сказал:
— Возьмите, это электро-зеркало. Альфа объяснит вам их значение… Кроме того прочтите это письмо Коиноса, когда я уеду… Прощайте!.. Ваши руки, друзья мои!
Под личиной равнодушия Сента-Клер скрывал сильнейшую радость, счастье всемогущего человека. Ведь он направлялся к Коиносу, к Оксусу, к Ксаверии!..
— Наконец-то! — кричал он от всей души.
Оксус вернулся в свой кабинета и долго смотрел на циферблат, где стрелки по-прежнему показывали 150. Он сел за свой рабочий стол и пробормотал:
— Киппер останется здесь, чтобы принять жителей земли, если они к нам пожалуют. А я организую экспедицию против Марсиан. Через неделю XV будут на войне далеко от своих женщин…
Покинув товарищей, Коинос вернулся к себе и отправился в помещение Ксаверии. У нее он застал Ивонну. Со времени отъезда Алкеуса, сестры не расставались.
Увидев Ивонну, Коинос подумал, что эта нежная блондинка станет подругой Альфы, потому что Альфа наследовал все права и привилегии Алкеуса. Но он не остановился на этой мысли, которая не представляла для него интереса.
По приглашению Ксаверии он сел перед ней и рассказал все, что произошло в совете XV-ти.
Ксаверия слушала его с возрастающим волнением, а Ивонна смотрела большими, удивленными глазами.
Когда он кончил, Ксаверия протянула ему руки, которые он взял и поцеловал со страстью, полной затаенной печали.
— Вы благородны и добры! — сказала она. — Несмотря на все ваши ошибки и преступления…
— Прошу вас!.. — умоляюще произнес он.
— Хорошо, оставим прошлое… Коинос, вы поступите, как сказали… Так как наш отец умер, вы нас отдадите моему жениху, который будет настоящим братом моей сестре… Вы вернете нас ему?..
— Увы!..
— Я понимаю ваше страдание, друг мой! Вы любите меня, я это теперь знаю… Но сердце мое не свободно, вы это тоже знаете.
Она замолчала, покраснела, потом, освободив свои руки, прошептала:
— Коинос, если бы я не любила Лео, вы были бы достойны…
Он улыбнулся страдальческой, полной гордости улыбкой…
