Тук-тук... тук-тук.
Мы смотрим, как приземляется нож, будто то, как он ляжет, определит следующее мгновение. А тот, на кого укажет лезвие, должен будет сделать первый ход. Вот он — шанс остановить весь этот бред... Как бы не так.
Мимо меня проплывает Тораф с блестками оконного стекла в волосах. Последняя надежда прекратить это безумие уплывает, как напуганная рыбка. Тораф сбивает маму с ног и они, хрипя, валятся на линолеум, отвратительно скрипящий от их потных тел. Гален пинает нож подальше и наваливается на дерущихся. Водоворот рук, ног, локтей и кулаков скрывается на кухне. Не знаю, как еще держусь на ногах.
Со стороны я наблюдаю, как на космической скорости сталкиваются два моих мира. Теперь мама против Галена, люди против Сирен, Посейдонцы против Тритонцев. Но что я могу сделать? Кому должна помочь? Матери, которая лгала мне восемнадцать лет, а пару минут назад пыталась полоснуть моего парня? Галену, который забыл о всяком такте и назвал мою маму беглой принцессой русалок? Торафу, который... какого лешего он вообще сюда ввязался? И неужели он посмел поколотить маму, как боксерскую грушу?
Срочно надо что-то делать, сейчас же! Надо погромче закричать. Эта безобидная уловка всех отвлечет, это всегда срабатывает.
Я открываю рот, чтобы завопить, но меня опережает Рейна. И она не просто верещит на одной ноте, а угрожает:
— Остановитесь, или я вас всех убью! — она пробегает мимо со старым ржавым гарпуном какого-то седого века. Наверное, нашла его, когда лазила по затонувшим кораблям. Рейна размахивает оружием, как сумасшедший рыбак из фильма "Челюсти". Надеюсь, никто не заметит, что она держит гарпун задом наперед и, если выстрелит, то убьет только диван, да стеганное бабушкино одеяло.
Получилось — все затихли, то ли от страха, то ли от удивления.
Над барной стойкой появляется голова Торафа со словами:
— Принцесса, я велел тебе ждать снаружи, — говорит он, запыхавшись.
— Эмма, беги! — вопит мама.
Голова Торафа скрывается под аккомпанемент проклятий, пинков и тумаков.
Рейна поднимает глаза к потолку, что-то бормочет и направляется на кухню. Потом перехватывает гарпун как надо, попутно оставляя на потолке ржавую царапину от стрелы и белоснежную пыль от штукатурки на полу, и произносит:
— Один из вас сейчас умрет, и мне все равно, кто это будет.
Слава богу, Рейна вмешалась. Такие люди, как она, действуют, пока такие люди, как я, наблюдают за их поступками. А потом такие люди, как я, выходят из-за барной стойки, будто тоже помогали. Будто совсем не смотрели, как их родные друг из друга дух вышибают.
