— Приеду через десять минут. Только не наделай глупостей.
— Например? — спрашивает Гален, но Рейчел успевает повесить трубку.
Гален поворачивается к брату, который рассматривает фотографию. Гром водит пальцем по контуру лица Налии.
— Как такое возможно? — тихо спрашивает он.
— Это называется фотография,— отвечает Гален. — Любой момент жизни люди могут зафиксировать штукой, которую называют...
Гром мотает головой.
— Нет, я не это имею в виду.
— А что тогда?
Гром протягивает фото. Студийный черно-белый портрет Налии.
— Это Она, — Гром запускает руку в волосы — эту привычку они с братом унаследовали от отца. — Как могло случиться, что я только сейчас узнал, что Налия жива?
Гален тяжело вздыхает. Он не знает, что сказать. А будь у него ответ, то не он должен дать его Грому, а Налия. От Налии все ждут объяснений. Знать бы еще, как их вытянуть на поверхность.
— Извини, Гром, она нам ничего не сказала.
Чем дольше я смотрю на потолок, покрытый декоративной зернистой штукатуркой, тем больше он кажется мне украшенным изысканной мозаикой. Желтые круги от дождевых потеков добавляют шика неуклюже нанесенной белой массе. А подсветка от фар машины, припаркованной у нашего отеля, добавляет абстракционизма. Пытаюсь придумать название этому чудо-произведению..." творожный потолок во всей красе".
В эту секунду я понимаю, что отвлеклась от мыслей о переворотных событиях моей жизни. Вот бы узнать, вернулся ли Гален, о чем он сейчас думает? Как там Рейна, у нее тоже разрывается голова от боли? Интересно, хлороформ на Сирен действует так же, как и на людей? Могу поспорить, теперь Рейна насадит мою мамочку на гарпун. И я снова прокручиваю в голове сумасшедшие события этих суток.
Картины вчерашнего вечера встают у меня перед глазами — те кадры, что память сделала между ударами сердца.
Тук-тук.
Гален опускает руки в воду в раковине и говорит:
— Вам придется многое объяснить, Налия.
Тук-тук.
Вспышка: Гален хватает маму за мыльную руку.
Тук-тук.
Еще кадр: мама брыкается в руках Галена.
Тук-тук.
И снова: мама запрокидывает голову, ударяя Галена.
Тук-тук.
Фотовспышка... и Гален врезается в холодильник, сшибая на лету кучу магнитиков.
Тук-тук.
Тук-тук, тук-тук., тук-тук.
Кадры сливаются в единое живое действо.
Мама отчаянно хватает Галена и заносит нож для удара, в готовности выпотрошить его, как селедку. Я вскрикиваю. Что-то за моей спиной громко разбивается, и звук падающих осколков заглушает мой вопль.
Это спасает Галена. Он уворачивается от ножа, когда мама оглядывается на шум, и лезвие пронзает холодильник. Нож выскальзывает из мыльной руки и звонко падает на пол.
